– От брата?

– Итан, мне нужно тебе признаться… – с колотящимся сердцем проговорила я, пытаясь собраться с мыслями.

Всю дорогу до дома я только и думала о том, что поступала неправильно. Оливер разочаровался бы во мне, если бы узнал о секрете, который не выходит за пределы моей квартиры. Он всегда говорил, что нужно смотреть страху в глаза, что в жизни всегда есть хотя бы один человек, которому можно доверить все свои тайны. После поездки домой я поняла, что таким человеком для меня стал Итан. Он имел право знать правду.

Если я хотела продолжать наши отношения, то должна доверять ему. Как он – мне.

– Сирена… – продолжила я, но Итан остановил меня, взяв мое пылающее лицо в ладони.

– Я знаю, детка, – мягко проговорил он, поцеловав меня в губы. – Я слышал твой голос в том клубе и то интервью на радио. Тебе не нужно ничего объяснять.

Я оцепенела.

Мне было так тяжело жить с этой ложью, а он все знал?

– Но почему ты сделал вид, что веришь мне, когда я все отрицала? – отстранившись от него, удивленно спросила я.

– Я бы никогда не давил на тебя. Я знал, что однажды ты расскажешь свою историю. Изи, ты можешь доверять мне. Я никогда тебя не предам. Слышишь? Никогда. – Он серьезно смотрел мне в глаза. – Так что за письмо ты нашла?

От его искренности к моим глазам подступили слезы. За несколько недель Итан успел стать таким родным, каким за сто лет не стал бы Эндрю. Мне хотелось раскрыть ему душу и отдать все, что там было. Я не могла себе это объяснить. Такая связь, казалось, встречалась лишь в фильмах. Я не верила в такую любовь и никогда не думала, что встречу кого-то, кто заберет мою боль, кто заставит забыть об ошибках прошлого. И теперь сердце готово было разорваться от одной только мысли, что этот мужчина может исчезнуть из моей жизни.

– Я с детства скрывала свой талант. Бабушка была единственной в семье, кто знала о том, что я пою и пишу песни. Так я думала… Она говорила, что в этом мире корысти нужно скрывать свой голос. Я доверяла ей и молчала. Оливер был самым близким человеком в моей жизни, но даже он ничего не знал. Но все оказалось не так. Он знал, Итан. Оли хотел, чтобы мои песни услышали все.

– Наверное, было тяжело читать его послание?

– Да. В конце письма была дата. Он оставил эту записку в день своей смерти.

Говорить об этом вслух было тяжело, но мне хотелось выговориться. Хотелось, чтобы кто-то прожил это со мной. Оли больше нет – теперь я должна была научиться доверять кому-то еще. Сомнений в том, что Итан сохранит мой секрет, уже не было.

– Ваша связь осталась даже после его смерти. Ты большая умница, что пошла по стопам брата. Все было не зря.

Итан гладил меня по волосам, пока я оплакивала Оливера, который никогда не узнает о моих достижениях. Никогда больше не обнимет и не скажет, что я все делаю правильно.

– Откуда ты знаешь Сирену, если пять лет провел в Азии? – придя в себя, спросила я.

– Думаешь, там не слушают твои песни? Ты популярна везде, Изабель. Моя сестра просто фанатеет от твоего голоса. Она мечтает познакомиться с тобой.

– Исключено, – отрезала я.

– Всему свое время. – Итан пожал плечами. – Ты решила стать загадкой для всего мира из-за смерти брата?

– В нашей семье он был звездочкой. Родители души в нем не чаяли. Мы боготворили Оливера. Катастрофа уничтожила нас всех. Я не хотела никого расстраивать и говорить, что тоже хочу петь.

– Родители до сих пор ничего не знают. – Итан все понял.

– И не узнают. Мама только недавно вернула фото Оливера на стену. Только начала улыбаться. Если она узнает, что Сирена – это я… Это убьет ее. Теперь ты понимаешь, почему я скрываюсь?

– Твой секрет останется со мной. – Итан сжал мою руку.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Поцелуй меня.

Не прошло и секунды, как губы Итана уже накрыли мои. Он был так нежен, будто боялся сделать больно. В его руках я ощущала себя фарфоровой куклой, готовой разбиться при любом неловком движении. Правда, слово «неловкость» вряд ли можно было применить к Итану.

Он контролировал ситуацию.

Поцелуй был долгим и глубоким, нежным и многообещающим. В нем не было ни страсти, кипящей вулканом, ни накала, способного опалить, – только теплое, спокойное чувство, словно две реки неторопливо сливались в единый поток. Он чувствовал каждое мое движение, каждое едва уловимое изменение дыхания. Я растворилась в нем, забыв обо всем на свете, кроме этого трепетного прикосновения губ.

Ощутив ладонь Итана на своих ягодицах, я оторвалась от него и начала расстегивать пуговицы на идеально отглаженной рубашке. Он, продолжая гладить меня по спине, с любопытством следил за моими движениями. Когда с последней пуговицей было покончено, я округлила глаза.

От волнения сердце забилось быстрее.

– Бог ты мой. Сколько времени ты проводишь в зале?

Одежда скрывала гладкое горячее тело. Просто идеальное.

Я медленно провела ладонью по его коже, ощущая, как каждый мускул реагирует на мое прикосновение. Итан, казалось, тоже потерялся в этом моменте. Его дыхание стало тяжелым и прерывистым. Он наклонился ближе, и наши губы снова встретились, но теперь поцелуй стал более настойчивым. Полным желания.

Я чувствовала, как его руки сжимали мою талию, притягивая ближе и разжигая внутри огонь. Клянусь, пальцы сами по себе начали блуждать по его телу, исследуя каждый шрамик, каждую родинку.

Весь мир вокруг исчез, и в этом вихре эмоций остались только мы. С каждой секундой желание становилось все более осязаемым, и я поняла, что готова пойти дальше.

Я отстранилась, чтобы взглянуть Итану в глаза. Собравшись с мыслями, рукой указала в сторону спальни.

– Уверена? – прошептал он.

– Более чем.

Хищно улыбнувшись, он поднял меня на руки, будто я была не тяжелее перышка, и понес в спальню. Свет луны, проникающий сквозь занавески, озарял его красивое лицо и наши тени на стенах. Каждый шаг отдавался эхом в ушах, и от волнения я задержала дыхание.

Итан вошел в комнату, осторожно опустил меня на мягкую кровать и впился в губы с такой силой, что я потеряла всякий контроль над собой. Его руки заскользили по моей коже, быстро избавляя от одежды и вызывая шлейф мурашек.

Время словно остановилось.

Доктор Сток говорил об этой любви?

Мы растворились в