При этом рядом есть кто-то настоящий.

- Разбудил? - спрашивает он полушепотом.

- Тимур? - выдыхаю я невнятно.

Думала, ты уехал домой.

Сердце неистово бьется о ребра. Поцелуй Эккерта все еще на моих губах там, во сне. И я вспыхиваю от стыда и неловкости.

Не надо было.

Тимур наклоняется, и я прижимаюсь к его колючей щеке. Делаю шумный вдох и жмусь сильнее.

Кожа к коже. Его запаха много.

Его тепло окутывает.

Я невесомо целую его в висок. Следом его рука проникает под мою футболку.

Глава 20

Его ладонь скользит по моей спине. Плавно, мягко, а меня едва ли не потряхивает.

Едва ощутимое касание, от которого тело выгибается само.

Тимур неторопливо чертит линии вдоль позвоночника. Это приятно, вот только с каждым новым вдохом сознание проясняется.

Во сне он нарушал все нормы и целовал меня в операционной, а в реальности - трогает в дежурке. И если сон можно объяснить усталостью и накопленными впечатлениями, то явь...

Я снова шумно выдыхаю и тут же всеми рецепторами чувствую поцелуй. Влажный легкий ожог на щеке, невидимое клеймо, и сразу другой, третий. Тимур царапает мою кожу щетиной. Мое сердце колотится изо всех сил.

Его рука по-прежнему неспешно массирует спину. И я... я ведь тоже не железная.

Как долго ко мне никто не прикасался? Прикасался ли когда-нибудь вот так?

Ощущения столь сильные, сладкие и тягучие, что задыхаюсь. И всего на одно мгновение забывшись, потеряв концентрацию и здравый смысл, я послушно обнимаю Тимура за шею. Он тут же меняет положение. Укладывает меня на подушку и прижимает собой.

Между нами два слоя хлопковой ткани, ноль слоев воздуха и отчаянное биение моего сердца. Оно бахает в ушах, затмевая все.

Я могу думать лишь о том, как вкусно Тимур пахнет, трусь о его щеку носом. Мы быстро целуем друг друга в темноте, я запускаю пальцы в волосы на его затылке, макушке. Жесткие. Как на вид, так и на ощупь. Ерошу, стягиваю.

И вторая его рука проникает под мою футболку. Тимур сжимает мою талию, плавными движениями массирует. По нарастающей. Кровь тут же устремляется к низу живота, и меня накрывает волнами. Снова и снова.

Я прижимаюсь губами к его шее, дрожу под напором, пробую на вкус солоноватую кожу и закрываю глаза. Господи. Перед глазами картинки его широкой груди, крепкого живота. Плеч. Их и стискиваю. Тимур обхватывает мой подбородок, мягко фиксирует.

Его дыхание ласкает губы. Я не могу его видеть, но каждой своей клеткой чувствую.

Он еще сокращает расстояние. Едва уловимое касание, и снова дрожь до кончиков пальцев. Я сминаю ткань его футболки ладонью. Поцелуй - и мир меркнет.

Мы нежно, душераздирающе целуемся, разгоняя кровь до безумных скоростей. Душа в клочья рвется от такого обычного, почти бытового физического контакта. Я судорожно обхватываю лицо Тимура. Он напирает - увереннее, быстрее. Размыкает мои губы.

Сердце вырывается из груди.

Он захватывает нижнюю. Я ощущаю его влажный язык. Распахиваю глаза и цепенею. Помимо Тимура на меня обрушиваются лихорадочное возбуждение, шок и стыд.

В памяти всплывает его вульгарная поза в кабинете. Слова:

«Хочешь заниматься чем-то большим, чем отвечать на звонки?»

Он целует меня в дежурке, ласкает спину, проводит по животу и выше, прямо под грудью. Скользнув вниз, очерчивает пупок, его ладонь добирается до резинки штанов. Тимур несколько раз проводит по ней пальцами, заставляя мое сердце замереть.

Я не могу видеть его глаза и то, что они выражают. Я лишь слышу его поверхностное дыхание. Чувствую его. И осознаю весь кошмар ситуации, в которой оказалась.

Он снова целует в губы, и я откликаюсь, пуская его язык в свой рот. На мгновение чувства накрывают, поцелуй задевает самые глубокие струны души, я отзываюсь всем телом, как настроенный мастером музыкальный инструмент. Тимур облизывает мой язык, я отвечаю тем же, и он тут же с силой вжимает меня в себя.

Когда сознание возвращается, пробую отстраниться.

Не дает! Тянется и опять целует. И я, зажмурившись, вновь отвечаю. Поцелуй волнует слишком сильно, расшатывает нервную систему, он страстный и сладкий. Внизу живота все плавится, словно Тимур зажег меня, как свечку.

Там печет, греет. Наливается тяжестью.

Это физиология, я читала, так бывает.

Но я не хотела бы с ним. Если и поддаваться животным порывам, то не с этим человеком.

Рука Эккерта снова под моей майкой. Он тянется к моей шее, тревожит горошины сосков, рождая под кожей мелкие взрывы.

Я отстраняюсь - он опять тянется. Уже к стене прижимает, когда до него, видимо, доходит, что я робею. Лишь после этого он дает чуть больше воздуха.

Перед глазами, словно наяву, кадры нашего поцелуя на первом курсе. Меня пронзают отголоски того ужаса. Семья Тимура - другая лига. Нет, не лучше. Просто другая. Они не уважают и не признают никого вокруг.

С таким, как он, - невозможно заводить отношения. Лишь спать, когда ему удобно. Пока ему не надоест. Без права голоса.

Зажмуриваюсь. Я всегда считала себя достойной большего.

Сколько из-за него девчонок плакало... ни одна не была счастлива.

Эккерты не любят, не заботятся. Они лишь берут. Когда интересно. И старший брат у него такой же. И говорили, что отец.

Тимур произносит у моего уха:

- Алёна, хочешь, чтобы я продолжил?

Сокрушенно закрываю глаза. В восемнадцать я избегала его внимания, как железа раскалённого.

Хочешь заниматься чем-то большим, чем отвечать на звонки?

Получается, смысл тот же, но оформлен другими словами?

Пульс бахает, в горле ком. Тимур тянет вверх мою майку, и я не знаю, почему поддаюсь.

Мне уже не восемнадцать.

Жизнь вот такая. Ну что теперь поделаешь? Может быть, несправедливая, может, болючая.

Холод покалывает оголенную кожу, особенно шею, влажную от поцелуев. Я снова сильно робею.

Бывает и хуже. Куда мне жаловаться? Считая годы работы санитаркой, я десять лет не вылезала из больницы. И сейчас между мной и будущим стоит красавчик Эккерт.

Ну подумаешь, переспим.

И все же принять это нелегко. Нужна передышка.

Растерявшись, я бормочу:

- Пожалуйста. Не здесь.

Обнимаю себя руками, прячу грудь. Тимур мешкает, а потом соглашается. Я чувствую кивок, потому что он продолжает осыпать поцелуями мои щеки, губы, подбородок. Прижимается ртом к ключицам, и я вновь запрокидываю голову от низменного наслаждения.

Эккерт замедляется. Его ладонь все неторопливей поглаживает мое бедро поверх штанов, слегка сжимает, ведет верх-вниз.

Сглотнув,