— Хватит уже! — толкнула я его в грудь. — Не позорь меня и не позорься сам!

— Это мой брат! — крикнула я в спину удаляющемуся Марку, но он не обернулся. Зато Граф посмотрел недобро на Филиппа, снова показал клыки и грозно рявкнул с подвыванием. Дай ему волю, наверное, кинулся бы на дебошира.

— Это что было, Мил? — почесал в затылке брат. Кажется, его отпустило. Видимо, хороший удар поставил мозги на место. Жаль, что ненадолго. — Это что за защитник у тебя выискался? Сосед, говоришь? Выпендрёжник с котом. На поводке тварь эдакую водит, как собаку. Ты видела, как он на меня щерился?

— По-моему, тебя впечатлило, — буркнула я. — Знаешь, столько времени не виделись, и, кажется, я даже не соскучилась. Потому что ты абсолютный дикарь. Стыдно с тобой рядом находиться. Вот же достанется кому-то такое неземное счастье.

— Не достанется, — широко улыбнулся младший братик, что высился надо мной, как каланча. — Надо с твоим соседом перетереть, что ли. Вдруг чего, чтобы врезал твоему Олежеку промеж глаз. Или позвонил мне. А за мной не заржавеет, ты же знаешь.

— Боюсь, после такого эпического знакомства, с тобой никто разговаривать не станет.

— Ну, ладно, Мил, ну что ты, — хлопал длинными ресницами этот великовозрастный детина и лез обниматься. Виноватый медведь — это круто, конечно. Я уже не злилась, но ощущала безмерную усталость.

— Пошли домой, братец кролик, — вздохнула я тяжело. — Накормлю тебя и вперёд, покорять новые вершины.

— Я ещё приеду, Мил. Я теперь часто буду к вам с Андрюхой приезжать, — обрадовал он меня.

Я закатила глаза. Но, как ни крути, он моя семья. Какой уж есть, оболтус.

— А вообще, Мил, у этого твоего соседа шансов не было. Просто я недооценил противника и не ожидал такой прыти, — разглагольствовал Филипп, сидя в моей кухне. — Но удар у него поставлен чёткий, да. Это тебе не твой Олеженька, который только грозный, как жук навозный, а на самом деле ткни — и свалится.

Я хохотнула.

— Последний раз он был сражён котом. Тоже с соседом сцепиться захотел, так кот ему рожу располосовал.

— Правда, что ли? — обрадовался брат. — Это вон тот самый котяра, что с соседом твоим на поводке ходит? Ну, ты б раньше об этом рассказала, что ли. Я б этому коту вкусняшку купил какую-нибудь.

— Прежде чем кулаками махать, нужно включать голову.

— Он на тебя пялился. С какой стати? — переключился Фил, вспомнив, с чего всё началось.

— Может, потому что мы знакомы? И нередко встречаемся по утрам, выгуливая животных?

Рассказывать брату о других отношениях с Марком я не собиралась. Ни о плохом, ни о хорошем, ни о том, что мы вроде бы как вчера общий язык нашли. Правда, ненадолго. Видимо, сосед обо мне в очередной раз что-то не то подумал.

И, казалось бы: какое мне дело до того, что там в голове у соседа Марка? Но, как-то так получилось, что в последнее время мы слишком много сталкивались. И ещё до вчера было абсолютно без разницы о его ценном мнении обо мне и о моей семье. А сегодня… всё не так.

— Фил, ты бы шёл, а? — появился в дверях взъерошенный Андрей. — От тебя шуму, как от толпы народу.

— Ладно, — хлопнул брат по коленям, — не любите вы меня, но я всё вам прощаю! — сделал он щедрый взмах рукой. — Не скучайте, до скорого!

— Я провожу тебя, — поднялась и я.

Мне проще проводить его до машины, убедиться, что он уехал, и спокойно выдохнуть.

Оказалось, это была очень здравая мысль, потому что у подъезда мы нос к носу столкнулись с Олегом.

— Ты! — кинулся к нему Филипп, а я не успела среагировать, когда кулак моего брата прямой наводкой припечатался к носу мужа.

Олег рухнул.

— Убивают! — раздался истошный вопль. — Люди дорогие, что же это делается, а? Убивают среди белого дня! — вопила на весь двор баба Клава и мчалась к нам, буквально задрав юбки.

Вот где желание побывать в эпицентре событий, которые потом перерастут в сплетни, сильнее здравого смысла. Это не бесстрашие даже, а безумие. Как это она ещё утреннюю «битву» пропустила? Вот где было бы разгуляться её фантазии.

— Бандит! В тюрьму тебя надо! — кидалась она на Филиппа. — Как таких только земля носит! А ты что стоишь? — окрысилась она на меня. — Тут мужа твоего убивают, а ты замерла, бесстыдница! Скорую давай вызывай! Срочно! Олеженька, вставай, голубчик, — переключилась она на мужа.

— Не надо скорую, — услышала я за спиной спокойный голос, от которого у меня мурашки побежали от пяток до макушки. — Я врач. Идите домой, Клавдия Ильинична. Не разводите панику. Тут самое большее — нос разбили. Даже не сломали.

Олег, до этого изображавший жертву, которую буквально покалечили, кряхтя, поднялся наконец-то на ноги и с ненавистью уставился на Фила.

— Я на тебя в суд подам! Побои сниму! — наконец-то ожил он, вытирая кровавые сопли. — Давно пора! И в этот раз тебя защита родственников не спасёт!

— Ты бы рот не открывал, а? Герой-любовник, ушедший от моей сестры к Артуру Петровичу, — выдал Фил.

У бабы Клавы чуть ли шары по асфальту не покатились — так она выпучила глаза и рот открыла. Я мысленно простонала. Вот это будет раздолье для пикантных подробностей.

Несмотря на ранний час, стал подтягиваться народ. Судя по всему, только попкорна не хватало.

— Хватит уже, — наконец-то очухалась я. — Ильинична, перестаньте голосить, мы тут сами разберёмся. Фил, — указала глазами на машину. — Олег, с чем пожаловал?

— Ой, ты бы тут разобрался, — никак не могла угомониться баба Клава, — а то ты только за порог, а у неё тут то один в двери шасть, то другой! — враждебно оглядела она Филиппа и Марка, что стоял невозмутимо рядом.

— Разберусь, — помрачнел лицом ещё больше Олег. — Я тут со всеми разберусь!

Кольцо зрителей становилось всё туже. И я никак не могла урегулировать ситуацию, отчего всё бесило и приводило в отчаяние. И в этот миг горячая ладонь легла на мою руку.

Глава 20

— Позвольте, я всё же окажу вам первую медицинскую помощь, — из Марка большими ложками можно было черпать уверенное спокойствие.

После этих слов он крепко ухватил Олега за предплечье и буквально потянул за собой к подъезду. Муж, видимо, от неожиданности подчинился. Я, сделав бешеные глаза, указала Филу «на выход». Тот тоже нехотя подчинился и выразительно показал жестом, что это ещё не конец.

Я же кинулась следом за Марком и Олегом. Толпа расступилась, баба Клава, спохватившись,