— Я не дам тебе развод! — шипит, а у самой слезы катятся из глаз. — Тебе сложно, что ли, принять меня обратно?

— Да, Лиза, сложно! — сверлю ее взглядом. — Однажды я поверил тебе и совершил самую ужасную ошибку в своей жизни, — смотрю ей прямо в глаза. — Больше повторять ее не намерен.

— О чем ты говоришь? — хмурится. Вся спесь слетает с нее за одно мгновение.

— О том, милая, — последнее слово выплевываю с пренебрежением, — что ты намеренно рассорила меня с Машей, уговорила на брак и добилась переезда в другой город.

— Ты жалеешь, что свалил из нашей деревни? — зло шипит. — Если бы не я, то ты бы сейчас был рядовым хирургом!

— Если бы не ты, я был бы успешно женат, воспитывал своего сына и занимал бы ту должность, которую сейчас занимаю, — чеканю в ответ.

— Так она, значит, все равно родила? — щурит глаза. — Жаль, не смогла добить ее до конца и прервать беременность.

— Что?! — Я не контролирую себя от злости. Ярость овладевает мной.

В два шага настигаю стерву, хватаю за предплечье и прижимаю к стене. Нависаю сверху над ней, сверлю взглядом.

— Повтори! Что ты сказала?! — рычу вне себя от гнева.

— То, что слышал! — шипит, пытаясь выкрутиться из моего захвата.

— Ты знала, что Маша беременна от меня? — Я просто охреневаю.

— Пусти! Мне больно! — снова дергается и едва не налетает виском на угол от навесного кухонного шкафа.

В последний момент успеваю поймать ее, а то ведь еще черепно-мозговую заработает, а потом на меня навешает сполна. Садиться я явно не собираюсь из-за ее глупых выходок.

— Мне посрать! — кричу. Эмоции захлестнули. — Нехрен было вырываться! — хватаю ее крепче, жестко припечатываю к стене. Утром появятся синяки, но мне пофиг. — Ты собиралась довести Машу до выкидыша?! Совсем страх потеряла? Или с головой перестала дружить?!

— Отпусти! — шипит. Вырывается.

— Отвечай! — требую жестко.

— Да! Я знала, что твоя бывшая беременна от тебя! — кричит сквозь слезы. — И хотела ее довести, чтоб она потеряла ребенка! Потому что ты мой! Никому не позволю тебя забрать! Слышишь?!

Смотрю на стоящую перед собой полуобнаженную женщину, и гнев как рукой снимает. С дурами нечего связываться и чего-то от них требовать.

Отпускаю Лизу, делаю несколько шагов от нее. На пороге кухни останавливаюсь и оборачиваюсь.

— Убирайся из моей жизни раз и навсегда. И никогда больше не смей приближаться ни ко мне, ни к Маше, ни к нашему с ней сыну, — отрезаю. Смотрю Лизе прямо в глаза, давлю ее взглядом. — Сейчас я ухожу в душ. Чтобы когда вышел из ванной, тебя здесь не было. Ясно?

Кивает. Кусает губы и молчит.

Да и пофиг!

Разворачиваюсь и отправляюсь смывать с себя дерьмовый день. Бросаю взгляд на висящие на стене часы. Час ночи.

Спать осталось меньше пяти часов.

Хреново…

Захожу в ванную, запираю дверь, мало ли что полоумной еще вдруг взбредет в голову, и залезаю под струи теплой воды.

Вдруг слышу звонок сотового и вспоминаю, что забыл телефон в куртке. Хочу выйти, но не нахожу полотенца.

Ладно, плевать. Домоюсь и потом уже посмотрю, кто звонил. Пять минут ничего не решат.

Глава 26. Маша

Пять пропущенных от Леши и несколько сообщений в мессенджере. Смотрю и обалдеваю.

Он же не взял трубку вчера! А после, как выяснилось, перезванивал.

Может, не слышал, когда звонила? Или был занят? Всякое может быть.

Да и ладно! Нечего гадать, нужно действовать.

Не тратя ни единой лишней минуты, нажимаю на кнопку и начинаю дозвон, нам нужно поговорить. Прослушать его голосовые всегда успею.

Стоит раздаться в динамике первому гудку, как в коридоре начинает звучать хорошо знакомая мне мелодия. Леша в отделении.

— Доброе утро, — заглядывает ко мне. Говорит негромко, — Держи, — ставит на стол контейнер с еще не до конца остывшими блинчиками.

— Это мне? — изумляюсь.

— Ну не мне же, — смеется. — Твои любимые, с вишней и творогом.

От его заботы сразу становится так приятно, что я аж вся расцветаю.

— Спасибо, — улыбаюсь. Приоткрываю контейнер, вдыхаю аромат и зажмуриваюсь.

— А вот, — ставит на стол картонный стаканчик, — твой капучино с фундуком.

— Леша, — качаю головой. — Не стоило. — А вот теперь мне неудобно.

Почему вдруг возникло такое чувство, не знаю, но оно есть. И от этого никуда не деться.

— Ты мне звонила, — смотрит на меня. — Зачем?

— Я перезванивала, — объясняю. — У меня от тебя пять пропущенных, — киваю на телефон.

Мужчина тут же напрягается от моих слов.

— Пять пропущенных? — переспрашивает. Смотрит с прищуром. — Когда?

— Ночью, — не понимаю его странной реакции. — Ты чего, Леш? — удивляюсь. — Не помнишь, что мне звонил?

Высоцкий как-то нервно вздыхает, ерошит волосы. И тут я вдруг понимаю: звонил мне не он.

— Это была Лиза, не так ли? — спрашиваю, а у самой сердце от разочарования ухает вниз. — Вы помирились, — шепчу.

На глаза наворачиваются горькие слезы, но я не позволяю им пролиться и с трудом, но все же проглатываю их.

Леша опять меня предал. Поиграл и бросил.

Теперь понятно, почему он игнорировал меня практически всю неделю! Не заходил, не звонил.

Он с женой мирился.

— Знаешь что, — беру контейнер с блинами и стакан с кофе. Всовываю ему в руки. — Спасибо за завтрак, но не стоит. Лучше жене своей его организовывай!

— Маш, ты все не так поняла, — пытается до меня достучаться. А я даже слушать его не хочу.

— Убирайтесь прочь, Алексей Сергеевич! — заявляю жестом показывая на дверь. — Вас ждут пациенты. Лев в вас не нуждается, у него все хорошо!

Леша собирается что-то сказать, но не успевает. В палату заходит медсестра, а следом за ней идет высокий мужчина.

Одного взгляда на незваного гостя достаточно, чтобы понять: он непростой человек. Серьезный и статный, взгляд такой, словно видит тебя насквозь, в каждом жесте чувствуются уверенность и власть, но в то же время нет злости.

Очень интересный мужчина. Таких я никогда раньше не встречала.

Инстинктивно делаю шаг в сторону и прячусь за спиной Высоцкого. Того, другого, боюсь почему-то.

— Алексей Сергеевич, вас срочно… — начинает говорить женщина. Но ей не позволяют закончить.

Мужчина в больничной униформе выходит вперед, задвигая собой медсестру. Она понимает, что делать здесь нечего, и ретируется.

— Лех, у нас проблема. — Мужчина напрямую обращается к Высоцкому. Говорит с ним на равных, словно они друзья.

— Степка? — Леша мгновенно меняется в лице, и я понимаю, что он переживает. Степа явно не чужой для него человек.

— Нет, — Высоцкий заметно расслабляется. — Со Степкой все в