Он молчит, размышляя про себя, нахмурив брови. Медленно кивает.

— Конечно, я понимаю.

Я невольно обращаю внимание на темнеющее за окном небо, интимную обстановку, близость наших тел, когда мы стоим в этом пространстве, окруженные полной тишиной.

Уже поздно.

— Мне пора идти.

— Тебе не обязательно уходить.

Я и не хочу.

Уходить, то есть.

По правде говоря, я не хочу возвращаться в свой дом — Кейли все еще там, и она не в духе, и даже если останусь в своей спальне, атмосфера, витающая в воздухе, будет странной..

Но Роман ведет себя вежливо, и я должна попрощаться и уйти.

— Не хочешь пойти на воскресный ужин с моей семьей? Мама сказала, что я могу привести своих новых соседей по комнате, — выпаливает Роман приглашение из ниоткуда. — Черт. Прости, я не пытаюсь быть жутким.

Я наклоняю голову.

— А что там будет?

Подождите... о чем я вообще говорю? Нет, нет, нет, я не могу пойти на ужин к родителям какого-то случайного парня, с которым только что познакомилась. Нет.

— Спагетти.

Да, он уже говорил это. Почему он заставляет меня так нервничать, что я забываюсь?

— Спагетти — моя слабость, и очень мило с твоей стороны, что ты предложил, но я действительно не должна.

Его плечи опускаются, но с некоторым облегчением.

— Ты уверена? Не похоже, что ты хочешь остаться одна.

Мы только что познакомились; как этот человек продолжает читать мои мысли?

— Я не могу устроить засаду твоей семье, потому что не хочу возвращаться домой. Это было бы очень странно.

Я взрослый человек и могу справиться с неприятной соседкой. Кроме того, с Кейли и раньше было нелегко.

Десятки раз, вообще-то.

— Но ты же не хочешь остаться сегодня одна?

Он знает, что в последнее время мне приходилось нелегко, и просто добр ко мне.

Я пожимаю плечами.

— Технически я не буду одна, если пойду домой. Моя соседка там. Просто... она не в духе, и поэтому атмосфера в доме... — Я подбираю слова. — Не очень.

Это еще мягко сказано. Когда Кейли не в духе или в смятении, то делает несчастными всех остальных. Когда она вошла в мою комнату, я сразу поняла, что ей не терпится начать спор.

— Что это значит?

— На девичьем языке это означает: «Атмосфера в доме странная, и мне приходится ходить на цыпочках, потому что любая мелочь может выбесить соседку». — Возможно, у нее начались месячные, хотя я не осмелилась бы сказать ей это в лицо.

Она бы, образно говоря, выцарапала мне глаза.

— Почему бы тебе не потусоваться здесь?

— Я не могу просто тусоваться здесь. — Пауза. — Тебе не кажется, что это было бы странно?

Широкие плечи Романа поднимаются и опускаются.

— Я уверен, что Элиза и Джек не будут возражать, если ты побудешь здесь какое-то время, пока не захочешь вернуться домой.

Нет, Элиза точно не будет возражать — она настолько добрая и отзывчивая, насколько это вообще возможно, — но не будет ли странно, если я просто побуду здесь без хозяев?

Идея не лишена смысла: залечь на дно, пока настроение Кейли не изменится в благоприятную сторону. Мне не нужно заниматься — ну, заниматься всегда нужно, но с собой у меня ничего нет, а по телевизору идет новый сериал, который я не прочь посмотреть.

Нам с Кейли пришлось избавиться от нескольких ежемесячных подписок после того, как она выгнала Элизу; у нас ограниченный бюджет, пока не найдем новую соседку, поэтому я давно не смотрела свои любимые передачи.

— Знаешь что? Думаю, я приму твое предложение и останусь.

Роман находит связку ключей от машины на стойке возле боковой двери.

— У этой двери есть клавиатура, так что она автоматически закроется, когда ты уйдешь, если уйдешь, пока нас не будет. Я... эм... — Он опускает взгляд на свои ноги. — Меня не будет около двух часов. Это просто ужин. Не стесняйся, делай что угодно, и моя комната наверху, если хочешь посмотреть телевизор там.

— Я не буду читать твой дневник. — Ха! — Клятва на мизинцах.

Я протягиваю руку, чтобы он мог обхватить мой мизинец, но вместо этого парень просто смотрит на мою руку.

— Большое спасибо, что собрала ее. — Роман кладет руку на основание награды, все еще стоящей в центре стола, и большим пальцем проводит по гладкому стеклу. Большую часть награды удалось спасти, за исключением верхней части, так что она все еще остается именной наградой... даже несмотря на то, что его имя было частью разбитой части.

— Боже, я рада, что тебе понравилось. Я чувствовала себя ужасно.

Он медленно качает головой.

— Ты не виновата в том, что я уронил коробку.

— Нет, но это не значит, что я не могу тебе посочувствовать. Награда действительно важная, и тебе теперь есть что поставить на полку.

Роман постукивает себя по лбу так же, как в тот день, когда коробка упала на землю.

— Но воспоминания все равно остались здесь.

Он заговорил об этом дважды, значит, парень немного сентиментален. По-моему, это очень мило.

Я не упоминаю ему, что для меня, как болельщицы и той, кто участвовала в конкурсах почти всю свою жизнь, физические трофеи важнее воспоминаний — по крайней мере, по мнению моей мамы. Она не любила ничего больше, чем ставить очередной золотой кубок на полку в моей спальне; как будто это ее победа.

Роман возится с ключами.

— Мне пора идти, чтобы вернуться в приличное время. Мне еще нужно будет кое-что почитать.

Меня не удивляет, что он придет домой и будет заниматься, скорее всего, до самого утра. В отличие от меня. Я же, напротив, планирую устроить свою ленивую задницу на диване и пересматривать все сериалы, которые мне удастся найти и которые пропустила.

В конце концов, парень уходит.

Я наблюдаю в окно, как Роман забирается в свой бордовый джип, включает фары, пристегивается на водительском сиденье и медленно отъезжает от обочины. Я смотрю ему вслед, пока он не исчезает из виду, его задние фары светятся в темноте, а вечернее небо не скрывает его отъезд.

Что ж. Теперь я точно одна, и почему-то это одиночество кажется еще более одиноким, чем если бы я была дома. Я не знакома с этим домом и не знакома с двумя людьми, которые здесь живут — единственный человек, которого знаю, это Элиза... и я не уверена, что мы достаточно хорошие друзья, чтобы я бродила в одиночестве в ее личном пространстве.

У меня такое