— Убери ее с дивана, — морщит нос Слава, перебирая тонкие разноцветные папки.

— Хорошо, — выдыхаю в ужасе.

«Что же такое с тобой сотворили, Бобров? — думаю в шоке. — Если твоему ребенку даже на диване сидеть запрещается».

— Иди ко мне, малышка, — поднимаю дочку с дивана. Так и стоим, словно нищенки. Ждем подаяния.

— Вот. Нашел, — Слава швыряет мне по столу файл с документами. — Этот дом мне еще до свадьбы подарил отец, — неохотно выдавливает из себя каждое слово. — Там все обустроено, — поясняет он скупо. — Сантехника, оборудование, мебель… Заходи и живи.

— Странно, — усевшись за стол, охаю изумленно. — Ты никогда не говорил…

— А ты кто такая, чтобы перед тобой всю ж. пу раскрывать? — огрызается Слава. — Читай. И если все устраивает, то забирай его себе. Больше ты от меня ничего не дождешься. И то… Скажи спасибо Димирову.

— Спасибо, — бормочу, ничего не понимая.

Мы со Славой жили в его квартире. Он за нее выплачивал ипотеку. Вернее, мы сдавали в аренду мою, доставшуюся от бабушки, а все платежи шли на погашение ипотеки. Откуда дом? И почему Слава никогда о нем даже не заикался? Мы же всем делились друг с другом. Или это я, наивная, выворачивала душу наизнанку, а Бобров вел двойную игру.

— Почитай документы. А я пока у Димирова отпрошусь. Отвезу вас. Сама посмотришь. Если все устроит, переоформишь дом на себя.

— Да, хорошо, — киваю поспешно. Во все глаза смотрю на любимого когда-то мужчину, но вижу перед собой чужого человека.

«Смотри внимательно. Откуда такая щедрость?» — подсказывает мне интуиция. — «С такими, как Бобров, и врагов не надо».

Вчитываюсь в каждое слово, но ничего не понимаю. Дарственная. Евгений Николаевич Бобров дарит своему сыну Вячеславу домовладение по адресу…

— Ознакомилась? — насмешливо бросает Слава, вернувшись от шефа.

— Вроде все правильно, — неуверенно тяну я.

— Тогда сделаем так, дорогая, — издевательски предлагает Бобров. — Сейчас едем на место. И если тебе все понравится, я отдаю тебе ключи, а ты взамен подписываешь отказ от алиментов. Будем считать дом единоразовой выплатой, — жестко заявляет отец моего ребенка.

Как?! У меня в голове не укладывается! Он же любил Дашу. Ладно, со мной обошелся по-скотски. Но ребенок-то почему стал не нужен? Это же его плоть и кровь!

— Хорошо, — соглашаюсь, понуро опуская голову.

Пусть без алиментов, зато в собственном доме. Хоть крыша над головой будет. А на жизнь я и сама заработаю. Ноги-руки есть, голова тоже на месте. Справимся.

— Тогда напиши сразу. Дом хороший. Будешь довольна, — впервые за долгое время улыбается мне Слава.

— Ладно, — киваю я и добавляю поспешно. — Только пока расписка побудет у меня. Если я не соглашусь на дом, то порву ее.

— Согласен, — милостиво кивает бывший муж. — Пиши. А я пока отдам распоряжения по работе. Не планировал с утра с тобой кататься, — цедит ощерившись. И мне снова становится не по себе.

Откуда такая щедрость? И дом этот… Но документы вроде правильные. Его отец подарил…

Щеки горят, руки трясутся. Но иного выхода у меня нет. Снимать квартиру? Так я уже сняла одну. Рядом наркоманы и сумасшедшая старуха. А все, что поприличнее, стоит дороже. Я не потяну.

Пишу отказ. Лучше дом, чем через суд выбивать из Боброва деньги. Он и так платит какие-то копейки. На них точно ничего путного ребенку не купишь. А тут дом!

— Ты готова? — вваливается в кабинет бывший. — Едем. У меня мало времени.

— Да, конечно, — прячу в сумочку расписку. Быстро надеваю на Дашку пуховичок и шапочку.

По дороге к лифту наспех застегиваю куртку. И все поверить не могу, что Слава дает нам дом. Это все Димиров. Бобров испугался его, вот и пошел на мировую.

— Садитесь сзади, там детское кресло, — коротко бросает бывший муж. — И смотри за ребенком, София. Чтобы девочка в машине не мусорила…

— Слава, зачем ты так? — не выдерживаю я. Смаргиваю слезы. Но под мрачным взглядом Боброва прикусываю язык. Если сейчас мы не договоримся, я останусь без крыши над головой. Так лучше сейчас перетерпеть и больше никогда не встречаться с ним.

Забыть его. Строить новую жизнь. Вот только не получается. Никак не могу свыкнуться с предательством бывшего мужа. Все жду, что он изменится и вернется к нам с дочкой.

Но, видимо, я напрасно думаю, что Боброва подставили, опоили, что во всем виновата Анжела. Нет. Слава сам такой. Подлый предатель.

Надеюсь, хоть с домом не обманет.

Глава 3

— Вот смотри. Нравится? — подъезжает Слава к высокому забору из красного кирпича. Тормозит около больших кованых ворот. Выйдя из машины, достает из кармана ключи и нетерпеливо смотрит на нас с Дашкой.

— Ой, здравствуйте, Вячеслав Евгеньевич! — раздается звонкий женский голос с другой стороны улицы.

— Хмм… Здравствуйте! — величественно кивает Слава пожилой женщине в спортивном костюме, стоящей у ворот напротив.

— Все-таки решили здесь жить? — улыбается она.

— Бывшей супруге отдаю. Она тут с ребенком поселится, — вежливо и холодно замечает Слава. — Если понравится, конечно…

— А что там может не понравиться? — изумленно вздыхает соседка и смотрит на меня как на кровососущее насекомое. Ишь, какая тля выискалась. Дом ей не нравится!

— Прошу, — открывает Слава калитку.

Делаю шаг внутрь и замираю в изумлении. Задрав голову, рассматриваю большой кирпичный дом с широким крыльцом и террасой. Оглядываюсь по сторонам. Двор вымощен плиткой, по бокам разбиты клумбы, засыпанные черноземом. Осталось только цветы посадить. Но с этим я справлюсь… Если Слава не обманет, конечно. Не верю я ему. Сейчас посмеется и выставит вон.

— Тут все удобно устроено, — неторопливо поднимается на крыльцо Слава. Открывает входную дверь и первым входит внутрь. — Эге-ге! Домовой! Ты живой? — кричит весело. Как год назад, когда мы еще были семьей. По очереди качали Дашку, а по ночам до одури любили друг друга.

— Красиво, — только и могу выдохнуть. Обалдело пялюсь на пол, выложенный черным керамогранитом, перевожу взгляд на дорогие шелковые обои. Кое-где они, конечно, отклеились. Но это поправимо. Я сама все сделаю.

— Это кухня! — Слава машет рукой в сторону большой светлой комнаты, больше похожей на операционную. Белая мебель, специально состаренная. Расписной фартук над варочной панелью. Круглый белый стол, а над ним — хрустальная люстра.

«Божечки, да только одна кухня больше той комнатенки, что мы сейчас снимаем», — думаю я и чувствую, как живот скручивает от отчаяния и ужаса.

Странная история с этим домом. Почему Слава сам никогда в нем не жил? Не продал, когда понадобились деньги. И никогда не заикался даже