Воздух застыл в лёгких. Эти слова прозвучали так просто, так естественно, будто она произносила их всю жизнь. Не для показухи, не для прессы — для себя. Для нас.

— Ты... — я запнулся, подбирая слова. — Ты уверена в этом?

Вместо ответа она положила свою руку поверх моей.

— Знаешь, когда я сидела там и слушала его... я вдруг поняла. Все эти годы я бунтовала не против него. Я пыталась доказать, что я — личность. Что я что-то значу. А сегодня... сегодня мне просто было всё равно на его мнение. Потому что я знала — у меня есть ты.

Я припарковался на ближайшей смотровой площадке, заглушил двигатель и повернулся к ней. Город лежал внизу, как на ладони, а в машине было тихо и тесно.

— Катя... — я прикоснулся к её щеке. — Я не умею в красивые слова. Не верю в сказки. Но то, что между нами... это единственное, что feels real за последние годы.

Она улыбнулась, и в этой улыбке была вся та дерзкая девчонка, которую я впервые увидел на той злополучной вечеринке.

— Знаешь, что самое смешное? — её пальцы переплелись с моими. — Мы заключили фиктивный брак, чтобы стать свободными. А стали по-настоящему свободными, только когда он перестал быть фиктивным.

Я наклонился и прижался лбом к её лбу. Дышал её дыханием. Чувствовал биение её сердца.

— Значит, так и будет? — прошептал я. — Без фикций? Без побегов?

— Без побегов, — она кивнула, и её губы коснулись моих. — Только вперёд.

И в этот момент я понял — вот она, моя самая большая победа. Не кубок, не звание лучшего игрока. А это право называть её своей. По-настоящему.

Мы сидели так ещё долго, глядя на огни города, которые теперь казались не чужими, а нашими. И в этой тишине было больше обещаний, чем в любых клятвах.

Глава 48

Катя

Мы вернулись домой — да, именно домой, это слово теперь не резало слух, — и нас встретила напряжённая тишина. Не та комфортная, что была утром, а звенящая, будто после ссоры. Но мы не ссорились. Мы просто... слишком много сказали за один день.

Саша разлил по бокалам виски, не спрашивая, хочу ли я. Просто протянул один из них мне. Его пальцы слегка касались моих, и это простое прикосновение заставляло сердце биться чаще.

— Твой отец не отступит, — нарушил он молчание, сделав глоток.

Он посмотрел на меня поверх бокала, и в его глазах было что-то новое — не собственничество, не страсть, а нечто более глубокое.

— Я не отдам тебя, — его голос прозвучал тихо, но с той самой сталью, что я слышала на льду. — Ни кому.

Эти слова должны были звучать как угроза, как проявление мужского эго. Но для меня они были обещанием. Щитом.

— Я и сама не собиралась сдаваться, — парировала я, пригубив виски. Оно обожгло горло, но согрело изнутри. — Просто... теперь я не одна.

Он поставил бокал и подошёл ко мне. Взял мой бокал из рук и поставил его рядом со своим. Его руки легли мне на талию, а мои — на его грудь. Мы стояли так, в центре гостиной, просто глядя друг на друга.

— Ты помнишь нашу свадьбу? — неожиданно спросил он.

— А сейчас? — его пальцы впились в мои бока. — Сейчас как?

Я подняла руку и провела пальцами по его щеке, по линии скулы, по губам, которые так часто складывались в насмешку, а теперь были мягкими.

— Сейчас всё по-настоящему, — прошептала я. — И мне страшно.

Он прижал меня к себе, и я почувствовала, как бьётся его сердце. Так же часто, как моё.

— Мне тоже, — признался он, и это прозвучало как самое большое откровение. — Но это тот страх, перед которым не бегут. Его принимают.

Он наклонился и поцеловал меня. Медленно, глубоко, без спешки. Как будто у нас была целая вечность. И в этом поцелуе было всё: и обещание защиты, и признание страха, и решимость идти до конца.

Когда мы наконец разомкнули губы, он не отпустил меня, а просто прижал к себе, и мы медленно закачались в такт нашему дыханию, будто танцуя наш первый танец. Тот, который не станцевали на той фальшивой свадьбе.

— Знаешь, что? — я прошептала ему в грудь.

Он отодвинулся, чтобы посмотреть мне в глаза.

— На что?

Его глаза вспыхнули, а в уголках губ появились те самые морщинки, что бывают, когда он улыбается по-настоящему.

— Тогда считай, что я спрашиваю, — он снова привлёк меня к себе. — Катя, давай останемся вместе.

— Да, — ответила я, прижимаясь к нему. — Да.

И этот тихий диалог в полумраке гостиной был для нас важнее любой пышной церемонии. Потому что это было наше. Настоящее.

Глава 49

Саша

Она уснула первая, устроившись на моей груди, как будто это было её законное место. Её дыхание было ровным, тёплым, а пальцы всё ещё сжимали край моей футболки. Я лежал без сна, гладя её волосы и слушая ночные звуки за окном.

Мой телефон завибрировал на тумбочке. Отец. Я смахнул вызов, но он тут же перезвонил. Настойчиво, как всегда, когда дело касалось контроля.

Аккуратно, чтобы не разбудить Катю, я высвободился и вышел на балкон. Ночной воздух был прохладным, но я почти не чувствовал этого.

— В два часа ночи? — сдержанно сказал я в трубку.

Я стиснул перила. Холодный металл впился в ладони.

— И что с того?