а перед глазами — её лицо за тем самым стеклом.
Она видела. Видела меня не в роли холодного капитана, каким все меня знают. А в моменте полной потери контроля. В моменте той самой животной ярости, которую я обычно прячу где-то глубоко.
— Ну что, капитан, — хлопнул меня по плечу Антон, — сегодня твоя пассия впервые на игре? Доволен представлением?
Я лишь хмыкнул в ответ, снимая защиту. Колено горело огнём, но боль была приятной — знаком хорошо сделанной работы.
— Она не «пассия», — поправил я его, не глядя.
—А кто тогда? — подначил Антон. —Жена, — коротко бросил я и направился в душ.
Слово повисло в воздухе, и на пару секунд в раздевалке воцарилась тишина, прежде чем все снова зашумели. Но теперь в их взглядах было любопытство. Они впервые услышали это слово из моих уст без намёка на сарказм.
Когда я вышел из душа, уже в обычной одежде, тренер остановил меня у выхода.
— Сидоров, с коленом всё в порядке? Видел, ты прихрамывал.
—Мелочи, — отмахнулся я. — К следующей игре буду как новенький.
Выйдя в коридор, я сразу увидел её. Она стояла, прислонившись к стене, в лёгком платье, которое казалось неуместным в этих бетонных стенах. Но в то же время... именно здесь, среди этой грубой мужской энергии, её хрупкость и женственность казались ещё ярче.
— Ну? — подошёл я прямо к ней. — Что скажешь? Убедилась, что хоккей — это скучно?
Она покачала головой, и в её глазах горел непривычный огонь.
— Это было... жестоко. И прекрасно. Я никогда не видела тебя таким.
— Таким каким? — я приподнял бровь.
—Настоящим, — она выдохнула. — Ты там... другой. Совсем другой.
Её слова задели что-то глубоко внутри. Она была права. На льду мне не нужно было носить маски. Там я был просто собой.
— Пойдём, — я взял её за локоть и повёл к выходу. — Здесь пахнет потом и победой, а на тебе платье, которое стоит больше, чем моя клюшка.
Она засмеялась, и этот звук странно контрастировал с окружающей обстановкой.
— Знаешь, что я поняла, пока смотрела на тебя? — она остановилась, заставив меня обернуться. — Ты не веришь в любовь, но ты веришь в это. В страсть. В ярость. В ту силу, что заставляет тебя выходить на лёд с травмой.
Я смотрел на неё, на эту дерзкую, избалованную девчонку, которая вдруг оказалась способной видеть меня насквозь.
— Может быть, — уклончиво ответил я.
—Нет не «может быть», — она ткнула меня пальцем в грудь. — Ты веришь. Просто называешь это по-другому.
И прежде чем я успел что-то ответить, она поднялась на цыпочки и поцеловала меня. Прямо здесь, у выхода из раздевалки, на глазах у нескольких журналистов и уходящих игроков.
Это был не нежный поцелуй. Это был вызов. Заявление. Почти такое же мощное, как тот гол, что я забил сегодня.
Когда она оторвалась, в её глазах читалось торжество.
— Что, капитан, проиграл битву?
—Ещё нет, — я притянул её обратно, целуя уже со всей той страстью, что кипела во мне во время игры. — Это только начало периода.
В этот момент до меня дошло — возможно, хоккей действительно не единственное, во что я могу верить. Возможно, есть кое-что ещё. Что-то более опасное и непредсказуемое, чем любая игра на льду.
И эта мысль пугала гораздо больше, чем любая возможная травма.
Глава 44
Катя
Его поцелуй был другим — не таким, как в порыве страсти или в поиске утешения. В нём была уверенность. Право собственности. И мне... мне это нравилось.
Когда мы вышли на улицу, меня ослепили вспышки фотоаппаратов. Журналисты, кажется, дежурили здесь специально, ожидая нас.
— Александр! Правда ли, что вы играли с травмой?
—Екатерина, как вам игра мужа? —Вы действительно вместе? Или это просто показное? Саша, не выпуская моей руки, грубо отодвинул самого настойчивого репортёра.
— Отстаньте. Личная жизнь.
—Но ваши отношения... —Наши отношения касаются только нас, — его голос прозвучал сталью. Он плотнее сжал мои пальцы и буквально протащил меня сквозь толпу к машине. Дверь захлопнулась, оставив снаружи назойливый гул. В салоне пахло кожей и его одеколоном. Тишина.
— Ненавижу этих стервятников, — проворчал он, заводя двигатель.
—Привыкнешь, — пожала я плечами. — Я с ними выросла. —Я не хочу привыкать, — он резко тронулся с места. — Наша жизнь — не шоу. Я смотрела на его профиль, на сжатые челюсти. Он действительно злился. Не притворялся, как раньше.
— Ты же понимаешь, что теперь это только начало? — осторожно сказала я. — После сегодняшнего... они не отстанут.
—Пусть пробуют, — он бросил на меня быстрый взгляд. — Я тебя не отпущу. Эти слова прозвучали так просто. Так естественно. Будто и не было месяцев фиктивного брака, холодности и игр.
Машина плавно катила по ночному городу. Я смотрела на огни, отражавшиеся в стекле, и чувствовала странное спокойствие. Возможно, впервые за долгие годы.
— Знаешь, а ведь они правы в одном, — нарушила я молчание.
—В чём? — он не сводил глаз с дороги. —Мы действительно вместе. По-настоящему. Он ничего не ответил. Но его рука легла на моё колено — тёплая, твёрдая, уверенная. И этот жест значил больше тысячи слов.
Мы ехали домой. Домой. И это слово наконец-то начало обретать смысл. Не как место, где мы вынуждены жить вместе. А как место, где мы можем быть собой. Где не нужно носить маски.
Где капитан хоккейной команды может снять свою броню, а избалованная богачка — перестать притворяться сильной.
И в этой мысли было столько свободы, что захватывало дух.
Глава 45
Саша
Я стоял под струями горячей воды, пытаясь смыть с себя остатки адреналина и запах льда. Но сегодня было нечто, что не смывалось, — ощущение её взгляда на мне во время игры. Как будто она видела сквозь форму, сквозь маску капитана, прямо в душу.
Когда я вышел из душа, закутанный в полотенце, она сидела на моей кровати — на нашей кровати — и перебирала пальцами бахрому на подушке.
— Не могла дождаться? — я позволил себе лёгкую ухмылку.
—Мне нужно кое-что сказать, — её голос был непривычно серьёзным. Я сел рядом, чувствуя, как мокрые волосы капают на плечи. Она
