Тогда я его любила и не представляла, как буду жить без него. А вот сейчас понимала, что жить без него буду очень неплохо. К тому же Багира наглядно продемонстрировал, что на свете есть и другие мужчины. Даже если это была его единственная миссия в моей жизни, справился он с ней на отлично.

Я решила продолжать все ту же тактику провокационного молчания. Села за столик напротив и выжидательно уставилась на Пашку, даже не поздоровавшись.

Здоровья тебе? Да прям! Чтоб у тебя вообще хрен сгнил и отвалился!

- Ань… - не выдержал он, но я решила, что одного моего имени маловато для стартовой реплики.

Ход не засчитан, попробуй еще раз.

- Будешь что-нибудь?

Тоже не лучший вариант, но я все же снизошла до ответа:

- Нет.

- Ань, я так не могу.

Это уже теплее, продолжай, Пашечка. Скажи, что не хочешь разводиться, потому что подумал и осознал.

- Ань, мне плохо без тебя.

- Серьезно?

Тебе плохо от мысли о том, что придется отдать половину всего, Козлодоев. С бодунища у тебя всегда соображалка отключается, вот ты и погнал про суку и развод. А теперь, как крестный сказал, очухался, и у тебя просветлело.

- Ань, я думал все это время… И понял, какого дурака свалял. Ань, поверь, это ошибка была. Я не знаю, как это со мной случилось. Я только тебя люблю, правда.

Да-да, конечно, дорогой. У меня в «Избранном» сохранены особо яркие перлы из твоей переписки со Стоматологом. Которые намертво перечеркивают вот это вот твое жалкое блеянье. Но я притворюсь, что верю. Потому что это в моих интересах.

- Да, конечно. Так я тебе и поверила!

- Ань, пожалуйста! Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Что сделать? Просто тихо свалить в закат, отдав мне ровно столько, сколько положено. Я, конечно, не прощу, но поверю, что ты чего-то там осознал. На большее не претендую, хотя, наверно, могла бы. Не по закону, а по моральным соображениям. Да, возможно, и моя вина есть. Не бывает так, чтобы был виноват кто-то один. Но мне и в голову не пришло бы изменять годами, да еще выстебывая тебя в переписке с любовником. Я бы просто ушла.

- Я не знаю, Паша, не знаю, - так, хорошо, можно даже изобразить глазами набежавшую слезу, только не переигрывая. – Ты не представляешь, как мне было больно!

А вот это правда. Было, да еще как. И сейчас больно. И оттого, что человек, которого я любила, меня предал, и оттого, что сейчас нагло врет. Если я дрогну и сдамся, он либо продолжит мне изменять, неважно с этой бабой или с другой, либо тихонечко-тихонечко сделает так, что делить после развода особо будет нечего. А потом сам подаст иск.

- Анечка, милая! – он накрыл мои пальцы ладонью. – Прости меня, очень прошу.

А ведь я могла бы и купиться на этот умоляющий взгляд. Как-то у него получалось пробиться им сквозь кордоны, сквозь фортификационные сооружения – туда, где прятались не до конца выкорчеванные остатки прежних чувств. Когда им столько лет, от них не избавишься сразу, одним махом. Хоть напалмом их жги – корни слишком глубоко.

- Не знаю, Паша, - повторила я с отчаянием. И даже была в нем нотка самого настоящего. Ну хорошо, пусть будет. Для правдоподобия. – Мне и хотелось бы поверить, но…

- Но?.. – он начал мягко поглаживать мои пальцы.

Это что, Павлик, кусочек эротики? Ты не забыл, что я фригидная рыба, что со мной это не прокатит?

- Паша, мне надо подумать. Побыть одной. Пойми, когда узнаешь такое…

- Я понимаю, Анютка, я так виноват перед тобой…

А вот Анюткой, сука, меня точно называть не надо было! Лучше бы ты забыл об этом обращении навсегда. Потому что оно связано с самым лучшим, самым горячим, что между нами было. Таким горячим, что вот прямо сейчас выжгло все-все-все, в одну секунду. Похлеще напалма.

- Если понимаешь, не торопи меня, ладно?

Я стиснула под столом кулак так, что мои прекрасные новые ногти едва не сломались, впившись в ладонь. Будто пыталась этой болью прогнать ту, которая грызла сердце - как крыса с гнилыми зубами.

- Давай побудем немного врозь. Хорошо, Паша? Включим паузу. Остынем и подумаем, как жить дальше.

- Хорошо, Аня. Спасибо тебе!

Я встала, он поднялся тоже, обогнул стол и поцеловал меня. Я не стала сопротивляться. Но больше всего на свете в эту секунду мне хотелось откусить ему губы и язык. И выплюнуть на корм собакам.

Глава 21

- Не отвлекаю, дядь Толь?

- Нет, Анют, докладывай. Как прошла встреча на Эльбе?

- На чем? – не въехала я.

- Ах, да, я забыл, что молодняк истории не знает. Это…

- Да знаю, знаю. Дядь Толь, ты прямо Ванга. Прочухался Пашечка и прочухал, что ему светит при разводе. Или потерять половину, или придется меня грохнуть. Или не разводиться. Умолял дать ему второй шанс. Клялся в любви. Уверял, что сделал роковую ошибку. Ну, в общем, все как в плохой киношке.

- Дала шанс? – хмыкнул он.

- Дала. Сказала, что нам надо встать на паузу, отдохнуть друг от друга и подумать, как жить дальше. Так что давай, дядь Толь, не тормози.

- Умничка. Тормозить не буду, сегодня подам. Но это месяц минимум. Ты не думала, что он тебе дурит башку, а сам будет стремительно нищать? Получишь вместо половины его долги и обязательства.

- Думала, - вздохнула я, любуясь маникюром. – И я тебе об этом говорила. Ты сказал, что от тебя ничего не спрячешь.

- Не спрячешь-то не спрячешь. Но не хотелось бы лишних сложностей. Ладно, будем следить. Я своим людям уже раздал указивки.

Нажав на отбой, я завалилась на диван и закинула ноги на спинку. Обещание крестного отслеживать ситуацию меня нисколько не успокоило. Пашке я не верила ни на грош, и из всех вариантов наиболее вероятным выглядел именно этот.

Конечно, я не умерла бы с голоду, даже если бы не получила вообще ни гроша, поскольку зарабатывала очень неплохо. Мои расценки начинались с трех тысяч за квадрат жилого помещения. Это чисто эскизный проект –