— Не надо...

— Надо! — подхожу я к нему вплотную, смотрю в его глаза. — Скажи, что она делает в постели, чего не делаю я? А? Скажи!

— Хватит!

— Нет, не хватит! — я уже почти кричу. — Я хочу знать! На что ты променял семью? За что ты готов растоптать всё, что мы строили двенадцать лет?

— За то, что с ней я чувствую себя живым! — взрывается он. — С ней я не задыхаюсь от упреков и претензий! С ней я могу быть собой!

Его слова режут глубже любого ножа.

— То есть со мной ты не мог быть собой?

— Со временем... нет. Не мог.

— А с ней можешь?

— Да.

— И ради этого ты готов уничтожить мою студию? Лишить меня всего?

— Я не хочу тебя уничтожать, Злата. Я просто хочу быть свободным.

— А я? — голос мой ломается. — А мне что, умереть, чтобы ты был свободным?

— Не драматизируй. Я уже подобрал новое помещение, в договоре есть адрес, откроешь студию по новой...

— На какие деньги? — смеюсь я горько. — На те крохи, которые ты мне оставишь?

— Я же говорю, я буду помогать...

— Твоя помощь мне не нужна, — отрезаю я. — И знаешь что? Сегодняшняя акция — это только начало. Завтра я дам интервью на телевидении. Расскажу всему городу о том, какие методы использует компания "ГрандСтрой" для захвата недвижимости.

— Ты не посмеешь!

— Посмотрим. А потом я подам иск о моральном ущербе. И ещё один — о принуждении к сделке под давлением.

— У тебя нет доказательств...

— У меня есть запись нашего последнего разговора, где ты угрожаешь лишить меня родительских прав.

Он бледнеет.

— Ты записывала меня?

— А что, по-твоему, я дура? Конечно, записывала! Каждый наш разговор с того дня, как ты заявил о разводе.

— Сука...

— Да, сука. Злая, мстительная сука, которая не даст тебе спокойно жить с твоей новой пассией.

— Злата, остановись. Ты же разрушаешь не только меня, но и себя.

— А мне уже нечего терять, — усмехаюсь я. — Ты сам позаботился об этом.

Он смотрит на меня долго, изучающе.

— Ты изменилась, — говорит он, наконец.

— Да. Изменилась. Раньше я была глупой влюбленной дурочкой, которая верила в сказки о вечной любви. А теперь я стала реалисткой.

— И что теперь?

— А теперь война, дорогой. Та самая война, которую ты сам объявил мне, купив мою студию. Или ты рассчитывал на Оскара за лучшую блин мужскую роль?

Я разворачиваюсь и иду к выходу.

— Злата!

Останавливаюсь, не оборачиваясь.

— Я не хотел, чтобы так получилось, — голос его тихий, почти умоляющий.

— Но получилось именно так, — бросаю я через плечо, не удостаивая его взглядом. — И теперь наслаждайся урожаем, который сам посеял: гнилыми плодами твоей лжи, трусости и дешёвой похоти. Надеюсь, они тебе по вкусу — с горчинкой предательства и привкусом развалившейся жизни.

Еду домой и думаю: может, я действительно перегнула палку? Может, стоило попытаться договориться по-хорошему?

Но потом вспоминаю его лицо, когда он говорил о любовнице. Вспоминаю, как он сказал, что со мной не может быть собой.

Нет. Переговоры закончились в тот момент, когда он решил купить мою студию. И сегодня мы победили. Но что дальше? А дальше… и внезапно до меня доходит: следующая битва будет не за студию, а за Савелия.

Глава 8: Сын выберет сам

— Мама, а почему папа больше не живет с нами?

Савелий задаёт этот вопрос в тот момент, когда я режу лук для борща. Слезы на глазах от лука смешиваются с теми, что готовы пролиться от его слов. Чёрт, как же хочется свалить всё на чёртов лук и больше ни о чём не думать.

— Папа... папа сейчас живёт в другом месте, солнышко.

— Но почему? — Савелий садится на табуретку рядом с разделочным столом и смотрит на меня своими зелёными глазами. Моими глазами. Господи, как же больно, когда ребенок смотрит на тебя и ждёт честного ответа, а ты не знаешь, что сказать.

— Взрослые иногда... ссорятся. И им нужно время, чтобы всё обдумать.

— А вы помиритесь?

Нож замирает в моей руке. Как объяснить одиннадцатилетнему мальчишке, что его отец превратил нашу жизнь в поле боя? Что каждый день я просыпаюсь с мыслью о том, как отобрать у него хоть что-то в этой войне?

— Не знаю, Савушка. Не знаю.

Он молчит, качает ножками. Мой мальчик, мой умный, чуткий мальчик. Он всё понимает, хотя я стараюсь не втягивать его в наши разборки.

— Мам, а можно я сегодня к дедушке съезжу? Мы с ним хотели поиграть в шахматы.

— Конечно, солнышко.

Хоть кто-то в этом аду останется для него островком спокойствия. Папа всегда был мудрым — он ни слова не говорит о наших проблемах с Русланом, просто даёт внуку тепло и внимание.

Телефон звонит как раз в тот момент, когда я бросаю обжаренный лук в кипящий бульон. На экране — Руслан. Материнское сердце сжимается от плохого предчувствия. Когда он звонит в такое время, это никогда не к добру.

— Алло.

— Злата, я забираю сына на выходные.

— Что? Ты же обычно забираешь его в субботу, а сегодня только пятница.

— Планы поменялись. Приеду через час.

— Руслан, мы так не договаривались! У Савелия в понедельник контрольная по математике, ему нужно готовиться!

— Напишет он твою контрольную. Не развалится.

Я чувствую, как начинает закипать моя кровь. Этот мудак даже не спрашивает, что думает по этому поводу его сын. Просто решает за всех, как всегда.

— А что скажет Савелий? Может, он не хочет ехать?

— Спроси его сама. Увидишь, как он обрадуется.

Я оборачиваюсь к сыну, который делает вид, что не слушает наш разговор, но по его напряженной позе понятно — он ловит каждое слово.

— Савушка, папа хочет забрать тебя на выходные. Прямо сегодня.

Лицо мальчика озаряется, и сердце моё разрывается надвое. С одной стороны, я счастлива, что он радуется встрече с отцом. С другой — понимаю, что Руслан начал игру. Игру за нашего сына.

— Правда? — Савелий соскакивает с табуретки. — Здорово! А куда мы поедем?

— Узнаешь, когда папа приедет, — отвечаю я, а сама продолжаю разговор с Русланом. — Хорошо, приезжай. Но в воскресенье верни его до восьми вечера.

— Как получится.

— Руслан!

— До встречи, Злата.

Он бросает трубку, и я стою на кухне, сжимая телефон так, что костяшки пальцев белеют. Этот сукин сын объявил войну — теперь он тянет к себе Савелия. И самое паршивое, что мой мальчик этому рад.

— Мам, а я могу не ехать к дедушке сегодня? Раз папа приедет?

— Конечно, солнышко.

Я глажу его по голове, а сама думаю: как же так получилось, что я стала матерью, которая должна соревноваться с отцом за любовь собственного ребенка?

Через час раздаётся звонок в дверь. Савелий несется открывать, а я делаю глубокий вдох и следую за ним. Руслан стоит на пороге с огромным пакетом в руках и улыбкой, которая предназначена явно не мне.

— Привет, чемпион! — он обнимает сына, и я вижу, как тает Савелий от отцовского внимания. — Готов к приключениям?

— А что в пакете? — любопытствует мальчик.

— Увидишь. Собирайся быстрее, у нас грандиозные планы!

— Руслан, — начинаю я, но он даже не смотрит в мою сторону.

— Сава, беги собирайся. Возьми спортивную форму и плавки.

— Плавки? В октябре? — удивляюсь я.

— В аквапарке не холодно, — наконец соизволил посмотреть на меня Руслан. — Или ты против того, чтобы сын развлекался?

Вот же сука. Подловил меня на том, что я буду выглядеть скучной мамашей, которая против веселья. Савелий уже летит собирать вещи, напевая что-то под нос. Когда он исчезает в своей комнате, я делаю шаг ближе к Руслану.

— Что ты задумал?

— Провожу время с сыном. Разве это запрещено?

— Не строй из себя дурачка. Ты же не просто так решил стать отцом года.

— А может, я всегда был хорошим отцом, просто ты этого не замечала?

Я смеюсь, но без капли веселья.

— Хорошим отцом? Руслан, ты же месяцами пропадал на работе! Вспомни последний раз, когда ты помог Савелию с домашкой до того, как объявил о разводе?