повалилась на огромную кровать с балдахином. Пружины мягко подались, шелковое покрывало отдавало приятной прохладой и Ариана зажмурилась, вжимаясь щекой в прохладную ткань. Весь этот день — молчаливая поездка, полет в наэлектризованной тишине, вид величественного города за стеклом машины и, наконец, эта оглушающая роскошь номера — казался нереальным сном. Она, Ариана Орлова, уволенная неудачница, лежит в люксе пятизвездочного отеля в Санкт-Петербурге. Рядом, за стеной, Марк Вольский. Мысль была настолько абсурдной, что она тихо фыркнула в подушку.

Этот смех вернул ее к реальности. Она резко поднялась и прошла в ванную комнату, отделанную темным мрамором. Не глядя на свое отражение, она крутанула кран и плеснула себе в лицо ледяной воды. Капли потекли за воротник блузки, заставляя вздрогнуть.

— Соберись, дура! — прошипела она на свое отражение, уставившись на расплывшиеся от усталости и волнения глаза. — Он твой начальник. Железный король. Тот, кто ломает таких, как ты, на завтрак. Думай о карьере, а не о… — она не договорила, снова почувствовав предательский трепет. — О мужчине.

Чтобы прогнать дурные мысли, она быстро разделась и залезла под душ. Струи горячей, а затем прохладной воды смыли с нее напряжение перелета и липкий страх. Тело послушно расслабилось, но разум продолжал лихорадочно работать.

Завернувшись в невероятно мягкий халат с монограммой отеля, она порылась в своей сумке. На дне, на всякий пожарный, всегда лежала маленькая косметичка с минимальным набором "на случай ЧП": консилер, чтобы скрыть следы бессонных ночей, карандаш для бровей, прозрачный блеск для губ и компактная пудреница. Этого хватило бы, чтобы привести себя в человеческий вид после рабочего дня.

Она с тоской посмотрела на свой единственный костюм, аккуратно висящий в шкафу. Вольскому было просто. Он — мужчина. Его строгий, идеально сидящий костюм был его униформой, его доспехами. Он мог сорваться на переговоры на другой континент, имея при себе один чемодан, и выглядеть безупречно. А она… у нее даже сменного белья не было, не говоря уже о платье для делового ужина. Мысль о том, что ей придется появиться перед ним и важными партнерами в том же, в чем она летела и работала весь день, заставляла ее внутренне сжаться от стыда.

В этот момент в дверь номера постучали. Тихо, почти несмело.

Сердце Арианы екнуло.Он?Нет, не может быть. Он бы так не постучал.

— Войдите, — крикнула она, крепче затянув пояс халата.

Дверь открылась, и на пороге появилась невысокая горничная в безупречно белой форме.

— Прошу прощения за беспокойство, — девушка почтительно склонила голову. — От господина Вольского.

Она сделала шаг вперед, и Ариана увидела, что за ней стоит тележка на колесиках. На ней висело несколько вешалок, укрытых защитными чехлами из ткани, и стояла аккуратная картонная коробка.

Ариана застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова. Горничная с профессиональной улыбкой покатила тележку в номер и остановилась посередине.

— Господин Вольский распорядился предоставить вам это, — она плавным жестом сняла первый чехол.

Под ним оказалось вечернее платье. Не черное и строгое, как можно было ожидать — глубокого винного оттенка, из мягкого, струящегося шелка. Платье простого, но безупречного кроя — именно то, что не вызовет вопросов в любом, даже самом дорогом ресторане.

— И это, — горничная открыла коробку, и Ариана увидела внутри аккуратно разложенные комплекты нижнего белья из нежного шифона, дорогие колготки — Ариана узнала бренд — и пару туфель на едва заметном каблуке в тон платью.

У Арианы перехватило дыхание. Он подумал обо всем. Обо всех этих мелочах, о которых она даже не успела побеспокоиться, но которые свели бы ее с ума от неловкости.

— Он... он лично... — начала она, не зная, что спросить.

— Господин Вольский всегда заботится о своих сотрудниках, — девушка произнесла заученную, нейтральную фразу, но в ее глазах мелькнуло что-то теплое, почти восхищенное. — Вам помочь подготовить вещи?

— Нет! То есть, нет, спасибо, я сама, — поспешно ответила Ариана.

Горничная кивнула, оставив вещи, и так же бесшумно удалилась.

Дверь закрылась, и Ариана осталась наедине с этим молчаливым свидетельством его... чего? Заботы? Расчета? Точно рассчитанной демонстрации власти, которая простиралась так далеко, что могла предусмотреть даже ее нижнее белье?

Она медленно подошла к платью и провела пальцами по шелку. Ткань была невероятно нежной, прохладной. Это была не просто одежда. Это было послание. Ясное и недвусмысленное: "Я все контролирую. Даже тебя".

И вместо возмущения или стыда, которых она ожидала от себя, ее охватила странная, тревожная волна тепла. Он увидел проблему, которую она даже не озвучила, и решил ее. Эффективно. Без лишних слов.

Она сняла халат и, почти не дыша, примерила белье. Тончайший шифон оказался на удивление приятным на ощупь. Ариана замерла, глядя на свое отражение. Белье сидело на ней идеально, будто было сшито на заказ. Как он мог угадать ее размер? Мысль о том, что он так явно представил ее тело, вызвала не стыд, а странное, щекочущее нервы волнение. Это было одновременно и возмутительно, и пьяняще. Ариана провела пальцами по груди — платье может и было для ужина, но идеально сидящее белье — доказательство того, что Вольский думал о ней.

Затем Ариана примерила платье. Шелк обтекал ее тело, подчеркивая линии, но не выставляя их напоказ. Она вновь подошла к зеркалу и не узнала себя. Измученная, вечно спешащая женщина в деловом костюме исчезла. Ее место заняла собранная, элегантная женщина с таинственным блеском в глазах.

Вольский не просто купил ей одежду — он подарил ей уверенность.

И в этот момент тихий, рациональный голос в ее голове зашептал:"Самая опасная ловушка — та, в которую ты хочешь попасть".

Но было уже поздно. Граница между страхом и влечением, между ненавистью и болезненным очарованием окончательно стерлась. И Ариана, глядя на свое отражение, с ужасом и предвкушением понимала, что готова переступить через эту невидимую черту.

15. Переговоры

Спускаясь в лобби, Ариана чувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Шелк платья приятно касался каждой клеточки ее тела, напоминая о присутствии Вольского в этом пространстве, на ее коже. Она увидела его сразу. Вольский стоял спиной к ней, у огромного камина, изучая огонь. На нем был идеальный темно-серый костюм, подчеркивавший ширину плеч.

Она сделала последний шаг, и он, словно почувствовав ее взгляд, медленно обернулся.

И замер.

Его взгляд, обычно быстрый и оценивающий, на сей раз был медленным, томным, почти ощутимым. Он