Я бы хотел быть более смелым. У моего младшего брата в большинстве случаев больше смелости, чем у меня. Но, возможно, это просто потому, что он моложе, он избалован и ему не приходилось ни над чем работать.

Мои родители не всегда были богаты — я помню, как они получали талоны на питание, когда я был младше, потому что мой отец только начинал работать в бизнесе моего деда. Они никогда не получали ни цента от семьи, если только не зарабатывали их.

Им обоим приходилось платить за колледж, работая полный рабочий день и одновременно учась, чего я лично не могу себе представить; не с той учебной нагрузкой, которая у меня сейчас.

Мама уже не так много времени проводит в офисе — она перестала работать там, когда родился мой брат, — а до этого они заложили единственную машину, которая у нас была, чтобы получить небольшой кредит на крошечный дом, в котором я вырос.

Они не создавали компанию с нуля, но никогда не прекращали работать и всегда трудились, иногда в ущерб семье. Вот почему, я думаю, мама так сильно опекает нас с Алексом: все эти годы ее не было рядом, потому что она была в офисе.

Конечно, она работала вместе с моим отцом, но правда в том, что ни один из них не был рядом со мной.

Не совсем.

Они редко бывали на моих футбольных матчах, еще реже на научных ярмарках и дебатах.

До появления брата они полагались на мою бабушку, которая присматривала за мной.

А теперь полагаются на меня, чтобы я присматривал за тетей Миртл, которая очень похожа на маленького ребенка. Не потому, что она ни на что не способна, а потому что требует к себе много внимания — она хитрая штучка, и стоит хоть на секунду отвернуться, тут же попадает в беду. Никому не нравится, когда на пороге без предупреждения появляется старик, чтобы пригласить ее на свидание.

Или кто-то, кого неожиданно пригласили на семейный ужин.

Такое случается слишком часто, и я стал работать над тем, чтобы ее приструнить.

В любом случае.

Думаю, это еще одна причина, по которой я не хожу на свидания. Нет времени.

Телефон пикает на моем новом столе.

Мама: У тебя есть минутка?

Я: Поговорить?

Мама: Да, по телефону.

Ненавижу разговаривать по телефону, но мама не позволяет мне обойтись сообщениями.

Я: Да, у меня есть минутка, я как раз распаковываю вещи.

Через две секунды раздается звонок.

— Привет, детка, как дела? Как твой новый дом?

— Все хорошо. — Я смотрю на коробку, стоящую на стуле у стола. — Я только сейчас начинаю распаковывать свои вещи — навел порядок в ванной, а теперь распаковываю все школьные принадлежности.

Мама молчит несколько секунд, прежде чем признать:

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты позволил нам с папой приехать и помочь тебе.

— У меня не так много вещей, мам.

Я не собираюсь говорить ей, что не хотел рисковать с их помощью, потому что вместе с мамой и папой приехали бы мой брат и двоюродная бабушка, которые, кажется, всегда на буксире.

Я знаю, что они не виноваты, но это крайне неудобно. В наше время нельзя иметь одного без другого, и они так часто попадают в переделки, что это все равно что иметь близнецов с разницей в возрасте в семьдесят один год.

— Ты все еще планируешь приехать домой в эти выходные на воскресный ужин?

Несколько лет назад моя мама начала готовить спагетти каждое воскресенье — вместе с чесноком и сырным хлебом — и заставлять всех быть дома, чтобы посидеть за большим столом в столовой и пообщаться несколько часов. Сначала она расспрашивает, как все провели день, потом интересуется, что было самым интересным, хотя мы обычно проводим все выходные вместе.

Затем рассказывает нам о планах на следующие выходные, чтобы мы могли внести их в свои календари — например, сходить на яблочную ферму, в кино или на сбор средств, организованный одной из ее подруг-мам.

— Думаю, я смогу прийти на воскресный ужин.

Ехать двадцать минут, и это не составит труда.

Наверное, мне стоит остаться дома и пообщаться с двумя моими новыми соседями, учитывая, что мы еще не проводили время вместе, но они оба очень заняты, и последнее, что мне хочется делать, это вмешиваться в их планы или напрашиваться. Я и так чувствую себя огромным неудачником, не нужно усугублять ситуацию.

— Почему бы тебе не взять с собой своих соседей по комнате? Мы с папой с удовольствием с ними познакомимся.

— Может, в следующий раз? Возможно, сейчас слишком рано знакомить их с тетей Миртл. — Я смеюсь.

Мама тоже смеется.

— Да, ты прав. — Она делает паузу. — Может, хочешь что-нибудь еще на ужин в эти выходные вместо спагетти? Я могла бы приготовить что-нибудь другое, например, стейк? Или креветки? Может, хочешь суши? Или мы могли бы сделать пиццу?

Она так старается... Я чувствую себя виноватым, потому что очевидно, что она не знает, что делать без моего присутствия. Главная цель жизни моей мамы — быть матерью, и теперь, когда я покинул родительское гнездо, ей приходится заново искать свой путь; кто знает, может, я больше никогда там не буду жить.

Удручающая мысль, да?

— Мам, спагетти — это хорошо. Ты же знаешь, я съем все, что ты поставишь передо мной.

— Что-то ты не особо в восторге. — Похоже, она дуется.

— Не меняй традицию последних лет, потому что я съехал.

— Но... — Ее голос затихает. — Мне нравится, когда ты дома.

— Мама, я никогда не уезжал.

— Ты уехал в Европу.

Это правда.

— Но это было всего на семестр, и вы с папой приезжали в гости. — В основном она ходила по магазинам, пила чай и играла в туриста, пока я был на занятиях, но да — нельзя сказать, что она не видела меня за то время, пока меня не было.

К тому же она писала мне и звонила по FaceTime при каждом удобном случае.

Маме действительно нужно перерезать пуповину.

Она ведет себя так, будто я улетел обратно за океан и больше она никогда меня не увидит, хотя на самом деле мне потребуется всего двадцать минут, чтобы