Я продолжаю смотреть на точки. Надо было написать: Джулиан — ближайший приспешник Туман, и поэтому такой же подозрительный, как и она.

Он либо пьет с ней, либо сидит в ее кабинете, либо вообще пропадает из виду.

Меня это раздражает. И в этом нет никакого смысла. Только потому, что в моем теле происходят какие-то дурацкие вещи, когда он смотрит на меня или прикасается ко мне? Нет ни одной причины, по которой я бы не причислила его к врагам.

Он подозрителен. Вот и все. Я печатаю заметку дрожащими пальцами.

— Почему ты злишься на свой телефон?

Я вздрагиваю. Скарлетт стоит в нескольких футах от меня, подсушивая полотенцем свои гладкие светлые пряди. Я слишком погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как она вернулась в комнату.

Прежде чем я успеваю отреагировать, она пробирается к своей консоли, похоже, забыв о том, что только что видела. Или не видела.

Дело в том, что Скарлетт... непредсказуема. Она гиперактивна и переключается с одной темы на другую так быстро, что это вызывает головную боль. Вот почему так трудно заставить ее говорить о чем-то полезном или предоставлять какую-то связную информацию.

Она щелкает по своему айпаду, и вокруг нас звучит старая рок-музыка. «Oasis». Снова. У нее даже фоном для телефона служит плакат вокалиста. Его действительно зовут Лиам. Мне пришлось узнать эту информацию благодаря тому, что Скарлетт все время о нем рассказывала. По ее словам, «он — мужик».

Я почти уверена, что сейчас он ровесник ее дедушки.

Сегодня на обтягивающей розовой рубашке Скарлетт написано «Послушная сучка». Волосы укутаны полотенцем, а ногти на ногах она красит в сверкающий зеленый цвет. Он идеально сочетается с длинным платьем, лежащим на ее кровати.

— Знаешь ли то, что Муссолини постигла та же участь, что и старого римского Цезаря? — спрашивает она, не поднимая глаз. — Их обоих ужасно убили на улицах.

— Ну, они это заслужили.

Глаза Скарлетт сверкают в мою сторону, в глубине янтаря появляется блеск.

— Тебе нравится, когда людей жестоко убивают?

— Только плохих.

— Хм-м-м... — она выпрямляется и кладет руку на бедро. — Интересно.

Что бы это ни значило.

Я встаю и влезаю в платье длиной до колена в стиле ампир. Здесь даже официантки вынуждены одеваться в модные, откровенные платья, чтобы все отвратительные мужчины могли любоваться товаром. Пока что никто не приставал ко мне — кроме Кайла. Возможно, он предупредил клиентов. Это и хорошо, и плохо.

Лучше бы он не надеялся получить что-то взамен.

— А теперь иди сюда, — Скарлетт стучит по креслу у консоли.

Я вздыхаю и сажусь, чтобы сделать обязательный макияж. Скарлетт предложила делать его за меня, потому что, по ее словам, «я безнадежна». Даже после всех моих тренировок, когда я готовилась к приезду сюда.

— А другим соседкам по комнате ты тоже делала макияж? — спрашиваю я, пока она наносит тональный крем.

— Они не были такими безнадежными, как ты, Эли. А у меня не так много соседей по комнате. Им не по душе мой «Оазис». А теперь тише, не двигайся.

Ну вот, опять. Невозможно вытянуть из нее информацию, когда она сосредоточена на макияже.

Ее движения осторожны, даже профессиональны. А я, с другой стороны? У меня подкашиваются ноги, и я умираю от чертовой скуки. Если бы только это был боксерский поединок. Я скучаю по утренней рутине. Бег в течение двух часов. Час боксирования у мешка. Силовые тренировки еще час.

Это место — полная противоположность моей зоне комфорта. Мне кажется, я взорвусь от избытка энергии.

Скар хлопает меня по ноге, чтобы остановить движение.

Ну и дела. Она как косметический диктатор.

Я остаюсь неподвижной, пока она не закончит. Во всяком случае, стараюсь.

— Та-да! — она поворачивает меня к зеркалу.

Мой рот открывается. На меня смотрят дымчатые глаза. Они подчеркивают голубизну моих глаз до удивительной яркости. Губы стали розовее и полнее, чем я помню. Я выгляжу так, будто могла бы попасть на обложку журнала.

— Не за что! — говорит Скар с громким визгом.

— Спасибо, — я встаю, смотрю ей в лицо и не могу удержаться от сарказма. — Должно быть, приятно иметь такую безнадежную соседку, как я.

— Конечно, приятно! — она поворачивается к своему платью. — Последняя соседка умела наряжаться, поэтому у меня не было возможности забавляться с ней. Это было скучно.

У меня перехватывает дыхание. Зои была хороша в макияже. Я всегда смеялась над тем, сколько денег она тратила на косметику. Соседка Скар по комнате кажется ужасно похожей на Зои. Я вожусь с флаконом духов и спрашиваю безразличным тоном:

— Что с ней случилось?

— Связалась не с теми людьми, — Скарлетт делает паузу. — Или, скорее, не с тем человеком.

Прилив адреналина захлестывает меня, и я сажусь, пытаясь скрыть его.

Какие не те люди? Призрак — один из них, а вторая, очевидно, Туман.

Джулиан тоже замешан в этом?

Голова кружится. Я бы предпочла не думать о Джулиане. Я изо всех сил стараюсь избегать его и этого темного взгляда, который, кажется, захватывает меня всякий раз, когда он появляется в комнате.

Скар влезает в свое платье, голова движется в такт музыке.

— А ты знала, что «Oasis» — это легенда?

Она снова переключается с одной темы на другую. Но на этот раз я должна поймать ее.

— Конечно, это так. Лиам — лучший вокалист в мире, — я улыбаюсь, когда она качает головой вверх-вниз в знак согласия.

Я изображаю беззаботность, когда спрашиваю:

— Итак, о твоей соседке, как она связалась не с теми людьми?

Платье застегивается, и она предстает передо мной. Кружева и фатин украшают нижнюю часть платья, делая ее похожей на настоящую куклу. Однако выражение ее лица становится холодным, словно она уже не та лучезарная Скарлетт, что была несколько минут назад.

— Почему ты спрашиваешь?

— Эм, алло? — я прикидываюсь спокойной. — Чтобы я могла держаться как можно дальше от этих людей?

Она устремляется в мою сторону и полуобнимает меня за плечо. Мне требуется все, чтобы не оттолкнуть ее.

— Тебе не стоит беспокоиться. Ты под нашей с Кайли защитой. Никто не причинит тебе вреда.

Я встречаю ее теплый взгляд через зеркало и пытаюсь сохранить вежливый тон.

— При всем уважении, ты ей не помогла.

— А кто сказал, что я не помогла?

На лице Скарлетт мелькает