Набрав ванну, я с головой погрузилась в обжигающую воду. Меня не пугало отсутствие кислорода. Нужно просто считать про себя и не думать о том, что в любую секунду жизнь может оборваться. На протяжении пяти лет я только и делала, что боролась со страхами. Мне уже не хотелось умирать, но и жить с грузом вины из-за своего обмана тоже было тяжело.

Один. Я не могу забыть о смерти брата. Его окровавленное лицо не дает мне покоя по ночам.

Два. Он был единственным, кто искренне любил меня.

Три. Я не знаю, что такое любовь, и никогда не смогу испытать это чувство.

Четыре. Мне казалось, что Эндрю был тем самым. Я хотела полюбить его, но так и не смогла.

Пять. Он предал меня. Теперь я никогда не смогу доверять мужчинам.

Шесть. Итан.

Семь. Мое тело покрывается мурашками от одного лишь взгляда на него.

Восемь. Он успокаивает меня. С ним мне не страшно.

Девять. Мое сердце тянется к нему, но разум кричит об опасности.

Десять. А что, если не следовало отвергать его?

Одиннадцать. Мне плохо от одной лишь мысли, что я больше не увижу Итана.

Двенадцать. У меня слишком много секретов, о которых нужно молчать.

Тринадцать. Я обманываю слишком много людей, чтобы добавлять в этот список еще и Итана.

Четырнадцать. Он слишком хороший для такой психопатки, как я.

Пятнадцать. Но что, если завтра уже не настанет?

Вынырнув из воды, я распахнула глаза и начала хватать ртом воздух. Сколько прошло времени? Кожа на руках уже успела покрыться морщинками.

Из кабинета послышался звонок телефона. Я быстро вылезла из ванны, обмоталась полотенцем и побежала на звук. Часы в коридоре показывали одиннадцать утра. Вот черт, интервью.

В трубке голос оператора предупредил, что эфир начнется через пару минут. Блеск, буду разговаривать с ведущим в одном лишь полотенце.

Тревога начала охватывать каждую клеточку моего тела.

А ведь я никогда ничего не боялась. В моей жизни было много испытаний: потеря бабушки, а затем и брата, тяжелая учеба, кризис на работе, презрение окружающих. Но я всегда проходила через все с высоко поднятой головой. Лишь однажды моя психика не выдержала, и я едва не лишила себя жизни, из-за чего родители отправили меня к мозгоправу, и вот уже на протяжении пяти лет я каждую неделю являлась гостьей в его кабинете. Это утомляло, но и помогало выговориться. И просто не сойти с ума.

А сейчас меня накрыла настоящая паника. Впервые за столько лет люди должны были услышать настоящую Сирену. Не через песни, а через живое общение. Это пугало до потери сознания. Хотелось отменить интервью, укутаться в одеяло и забыть все, как страшный сон.

Да, это было бы по-детски.

Я знала, что теперь нельзя отступать назад, но как же сложно собраться с силами. Через несколько секунд моя жизнь могла измениться. Я не знала, какие вопросы мне зададут, – что, кстати, было довольно странно, ведь я, будучи журналисткой, знала, что в большинстве своем вопросы высылались заранее, – но надеялась, что не растеряюсь и найду, что сказать.

Наконец прозвучал голос ведущего.

– Приветствую, дорогие радиослушатели. В прямом эфире с вами сегодня я – Вуди Гриф. Все вы, как и я, давно ждали этого дня. Сегодня у нас в гостях неповторимая и самая таинственная исполнительница поп-музыки в мире. – Мое сердце сжалось. – Сирена, вы слышите меня?

Мысленно досчитав до пяти, я улыбнулась самой себе и ответила:

– Да, я слышу вас, Вуди. Привет.

– Боже, поверить не могу, что говорю с самой Сиреной. Это праздник для всего мира. Я даже растерялся, если честно, – засмеялся парень на другом конце провода. – Ну что, знаю, имени своего вы не скажете, я и допытываться не буду. Хотя, уверен, всем хотелось бы наконец узнать, кто скрывается под маской. Расскажите о себе. В социальных сетях вы не особо делитесь своей жизнью.

– На самом деле моя жизнь не так уж и интересна. Я обычный человек. Из самой обычной семьи.

– Поспорю с вами. Не бывает обычных людей с таким потрясающим голосом. Не хочу показаться бестактным, но с вашим заработком и миллионной фан-базой тяжело быть просто человеком.

– Про заработок вы ошибаетесь. Я не купаюсь в деньгах. Все, что получаю от своих песен, уходит на благотворительность.

– Это благородно, я восхищаюсь вашим решением, честное слово. Не каждый исполнитель готов жертвовать своими средствами ради благих целей.

Да, я не бежала за деньгами. Мне хватало зарплаты в издательстве. Бабушка всегда говорила, что не нужно быть меркантильной. Мой талант был дан не для того, чтобы на нем зарабатывать.

– А как насчет личной жизни? Ни для кого не секрет, что вы молоды. Ваше сердце свободно?

– Творческим людям тяжело посвящать жизнь второй половинке. У меня были отношения, но они закончились. Сейчас я одна.

Сказав это, я снова вспомнила об Итане.

Слушает ли он интервью? Думает ли о том, что это я? Жалеет ли о нашей встрече?

Интервью длилось около получаса. За это время я успела успокоиться и уже отвечала на вопросы Вуди без волнения. Теперь фанаты Сирены знали немного больше обо мне. Об Изабель Уилсон. Она американка. Ей двадцать пять. Любовь к пению привила бабушка. Я не стала говорить, где училась. Это могло стать зацепкой для того, чтобы поднять архивы Принстонского университета и начать охоту за двадцатипятилетними выпускницами. Также умолчала о том, в каком городе живу и работаю. Эта информация слишком личная для той, кто не хочет, чтобы ее разоблачили.

В конце беседы я исполнила одну из своих самых любимых песен. Она была посвящена Оливеру. После релиза она зацепила многих слушателей. Все, видимо, посчитали, что это история о двух влюбленных, когда я пела о расставании с братом. Я не стала ничего опровергать. Каждый человек думает так, как ему хочется. Это не плохо. Главное, что я знала и помнила того, о ком пела.

Как только я положила трубку, раздался звонок в дверь. На пороге стоял консьерж с огромной корзиной цветов.

– Это для вас, мисс Уилсон.

– От кого? – удивилась я.

– Цветы привез курьер.

– Ладно. Спасибо.

Я пожала плечами, забрала корзину из рук парня и