Спустя несколько минут непрерывной тишины к нам подошел официант. Итан поднял на него взгляд и сделал заказ за нас двоих, разумеется, даже не спросив, согласна ли я с его выбором. Только когда официант ушел, Итан соизволил посмотреть мне в глаза.

– Успокоилась? – спросил он.

– Давно ли мы перешли на «ты»?

– Не успокоилась. Значит, помолчим еще немного.

Итан вытащил из кармана телефон, откинулся на спинку стула и начал просматривать что-то на экране.

– Я не понимаю вас. К чему весь этот цирк? Может, мне уйти?

– Я позвал тебя на свидание, чтобы приятно провести время. Ты же решила выпустить иголки в первую же секунду встречи. Поэтому стань собой для начала, а потом мы сможем поговорить.

Я округлила глаза.

Приятно провести время? Он, видимо, забыл, что на это «свидание» я согласилась пойти, чтобы он не испортил мне жизнь.

– Хорошо. Я постараюсь сделать вид, что рада нашей встрече. О чем вы хотите поговорить, мистер Хейс? – с фальшивой улыбкой промурлыкала я.

– Просто Итан. Я не настолько старше тебя, чтобы обращаться ко мне на «вы».

«При чем здесь его возраст? Понятие элементарной вежливости ему не знакомо?..» – злилась я про себя.

Но нужно было держаться. Это всего лишь ужин. Один вечер. Мы больше никогда не увидимся.

– Мистер… Итан, давай просто забудем все, что было до этой секунды.

– Давай, – кивнул он. – Расскажи о себе.

– Ты и так уже многое знаешь.

– Зачем ты скрываешься?

– Я не понимаю, о чем ты, – быстро ответила я, не отводя глаз, чтобы не показать своей уязвимости.

– Почему Сирена?

– Итан, я уже говорила, что не имею отношения к Сирене. Да, у нас похожие голоса, но это ничего не значит. Хватит уже верить в то, чего нет.

– Ты скрываешься, потому что думаешь, что все поклонники любят лишь твой голос и что когда они узнают, кто такая Сирена, то отвернутся от тебя, – начал говорить Итан. Я задержала дыхание, как делала каждый раз во время панической атаки. – Ты сама построила карьеру редактора и боишься, что все потеряешь, если раскроешь свой талант. Хочешь, чтобы к тебе относились как к светской львице, но ничего о себе не рассказываешь. Прячешь свой голос, чтобы никто не догадался, какой он потрясающий на самом деле…

– Хватит, – остановила я его, когда поняла, что на глаза наворачиваются слезы. И почему меня так тронули его слова?

– Разве я не прав? – продолжал давить Итан.

– Все, что ты сказал, не имеет ко мне отношения, понятно?

– Почему ты защищаешься?

– Как ты не можешь понять? – вспыхнула я, пытаясь совладать с дрожью во всем теле. – Я устала оправдываться, что я обычный редактор.

– Одно другому не мешает.

– Мне бы помешало. Вся моя жизнь завязана на работе в издательстве. У меня просто не осталось бы времени выпускать песни и при этом скрывать себя.

– Хочешь сказать, я ошибаюсь на твой счет?

– Ну наконец-то. – Я закатила глаза. – Да, Итан, ты ошибаешься. Между мной и Сиреной нет ничего общего, и точка. Если ты хочешь, чтобы вечер закончился на хорошей ноте, не продолжай эту тему.

Итан скрестил руки на груди и внимательно посмотрел мне в глаза. Что он пытался там разглядеть? Притворство? Напряжение? Панику? Но я научилась – научилась же? – контролировать свои эмоции и выражение лица. Итан не сможет так разгадать меня, как бы ему этого ни хотелось.

– Ты прекрасно выглядишь, – произнес он после короткой паузы.

– Спасибо, – ответила я, разглаживая несуществующие складки на приталенном черном платье в пол.

– Почему ты решила стать журналисткой?

– Мне с детства нравилось писать. Родители чуть ли не каждую неделю покупали мне новые тетради – так много я строчила. В школьные годы мне выпала честь быть редактором газеты. Да, мелочь, но я была счастлива. В университете зарабатывала на том, что помогала первокурсникам с докладами. Думаю, это мое призвание.

– В чем черпаешь вдохновение?

– Да во всем. Стоит посмотреть по сторонам, и мысли сами приходят в голову. Может, поэтому людям нравятся мои статьи? Я пишу о жизни, а не придумываю что-то.

Итан протянул руку и накрыл мою.

Тепло мгновенно разлилось по телу. Мне стало спокойно.

– Расскажи о своей сестре, – сменила тему я.

Свидание наконец стало таким, каким должно было быть. Непринужденная беседа, вкусная еда и полное отключение от реальности. Итан продолжал держать меня за руку, рассказывая о сестре. Ее звали Кайли. Оказалось, что родители развелись, когда девочке было всего два года. Она, в отличие от Итана, не поддерживала общение с отцом. И ее можно понять. Вырасти без папы – не самая хорошая вещь в мире. Но десять лет разницы между братом и сестрой сделали свое дело. Итан заменил малышке отца. Когда он говорил об этом, я поняла, как сильно он любит сестру.

В этот момент мне стало нестерпимо больно на душе. Я никогда больше не смогу увидеть своего брата. Не смогу прикоснуться к нему. Не смогу поговорить с ним и рассказать о своих успехах. Не смогу познакомить его со своим бойфрендом.

– Изабель, все в порядке? – спросил Итан, нахмурившись.

– Прости, мне нужно отлучиться.

Я резко встала и пошла в уборную. Все это слишком. Мне нужна передышка. Воспоминания опять начали возвращать меня в прошлое. Это может закончиться плохо.

Закрывшись, я вытащила из сумки спасительную баночку, которую всегда носила с собой, высыпала на ладонь две таблетки и проглотила их. Давно я их не принимала. Только это поможет мне справиться с тревогой.

Почему именно сейчас? Что спровоцировало паническую атаку? Рассказ о сестре Итана? Или сам парень, который уже не казался таким подозрительным в моих глазах?

Когда сердцебиение пришло в норму, а руки перестали трястись, я вышла из уборной и вернулась к Итану.

– Все хорошо? – обеспокоенно осмотрел он меня.

– Да, просто закружилась голова, – солгала я.

Итан вряд ли в это поверил, но мне было все равно.

После ужина он подвез меня на своем Bugatti Centodieci. Увидев эту красотку на парковке, я едва не потеряла дар речи. Однажды мне уже приходилось сидеть в такой машине. Я писала материал про спортивные автомобили. Моя малышка Toyota Camry по сравнению с этой тачкой была настоящей черепахой. Стоит отдать должное Итану: водитель из него такой же потрясающий, как и он сам.

Когда мы подъехали к дому, я уже не торопилась уходить. Надо же, а ведь пару часов назад мне хотелось убежать от него как можно дальше. Его присутствие действовало на меня умиротворяюще.