Раздраженный своим телом, Шон вытерся, оделся и вернулся в спальню. Сначала он подумал, что Ратледж все еще где—то в другом месте. Затем он заметил высокую фигуру на балконе. Шон медленно направился к двери, распахнул ее и вышел в ночь. Когда холодный воздух ударил по нему, он слегка вздрогнул и обхватил себя руками, чтобы согреться. Для ноября было еще довольно тепло, но недостаточно тепло для одного тонкого слоя одежды.

В руке у Ратледжа была сигарета. Он не повернул головы. Шон прислонился к перилам балкона, повторяя позу Ратледжа.

— Он действительно болен, знаешь ли.

Он заметил легкое напряжение плеч Ратледжа только потому, что внимательно наблюдал за ним.

— Да, — беззвучно сказал Ратледж. — Он умирает.

Шон не мог сказать, что он был удивлен.

— Извини.

Пожав плечами, Ратледж затянулся сигаретой.

— Между нами нет любви.

Шон посмотрел на луну, выглядывающую из облаков.

— Когда мои родители умерли, они оставили огромные долги. Дом пришлось продать, чтобы расплатиться с кредиторами, поэтому я оказался бездомным, едва совершеннолетним и с двумя малышами, о которых нужно было заботиться. Иногда я ненавижу их. За то, что они умерли, за то, что были такими безответственными и поставили меня в такое положение.

Он почувствовал, как его горло сжалось, и ему пришлось проглотить комок. Вдыхая чистый ночной воздух, он поднял лицо вверх, чтобы почувствовать, как ветерок касается его кожи.

— Но я скучаю по ним. Так чертовски сильно.

Ратледж ничего не сказал. Где—то вдалеке закричала сова.

— Он твой отец, — сказал Шон. Ратледж затушил сигарету.

— Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты читал мне лекции о важности семьи. — Его голос был отрывистым. Раздражен.

— Нет. Ты привел меня сюда, чтобы досадить своему отцу и доказать свою точку зрения. Тебе не кажется, что это мелочно и противно?

— Он не жертва. Смерть не делает его меньшим куском дерьма.

— Это верно, — согласился Шон.

— И ты ничего не знаешь о наших отношениях.

— Ты прав: я ничего не знаю. Мы уже выяснили, что я просто пустоголовый симпатичный мальчик.

Ратледж повернулся к нему. Шон чувствовал жар его взгляда даже в темноте.

— Ты невероятно раздражаешь, — сказал Ратледж, прежде чем притянуть Шона к себе и слить их губы вместе.

Несколько минут спустя Шон открыл глаза и сказал:

— Это тоже раздражает. Ты используешь мою оральную фиксацию против меня.

Ратледж снова поцеловал его, и все стало головокружительным, горячим и подавляющим. Через какое—то неопределенное время Шон снова открыл глаза и обнаружил, что лежит в постели. Голый. А Ратледж облизывал его сосок.

— Мы не занимаемся сексом, — сказал Шон.

— Конечно, нет, — согласился Ратледж. Он тоже был голым.

Ошеломленный взгляд Шона скользнул по его широким плечам, мускулистой груди и подтянутому животу, прежде чем задержаться на его твердом красном члене. Он почувствовал, как у него текут слюнки.

— Нет, серьезно, — снова попытался Шон, но прикусил губу, когда Ратледж обхватил рукой его эрекцию. Боже.

— Мы не занимаемся сексом. — опять сказал Шон.

Ратледж несколько раз погладил член Шона, прежде чем отпустить и раздвинуть его бедра. Парень напрягся. Ратледж погладил внутреннюю часть бедер, его руки были сильными, большими и такими приятными...

— Даже не думай об этом, — выдавил Шон.

— Просто лежи и наслаждайся, Уайатт.

Шон рассмеялся.

— Верно. Как будто я не знаю, чего ты на самом деле хочешь. Ты хочешь засунуть в меня свой член.

Глаза Ратледжа казались черными, когда они встретились с его глазами.

— Я действительно хочу «засунуть свой член» в тебя. Прежде чем ночь закончится, ты тоже этого захочешь.

Шон фыркнул, глядя на толстый член Ратледжа.

— Ни за что, черт возьми, я не позволю этой штуке приблизиться к своей заднице.

— Посмотрим.

Палец Ратледжа крепко прижался к месту позади яиц Шона, заставив его ахнуть.

— Я думаю, что ты это сделаешь. И ты будешь хорошо смотреться на моем члене.

Шон покраснел.

— Иди на хуй. Ты такой мудак. Властный и...

— Перестань притворяться, что тебе это не нравится. — Большие руки Ратледжа снова погладили бедра Шона. — Тебе нравится, когда кто—то решает за тебя. Тебе нравится не нести ответственность хотя бы один раз и просто отпустить.

Шон открыл рот, чтобы возразить, но не мог этого отрицать. Его члену, казалось, очень нравилась властность Ратледжа.

— Это не значит, что я хочу твой член в своей заднице. Я даже не уверен, как это должно быть хорошо. Он ни за что не поместится.

— Он поместиться, не волнуйся. — Глаза Ратледжа выглядели ошеломленными от похоти, когда они блуждали по обнаженному телу Шона. — Я должен трахнуть тебя. Чем раньше, тем лучше.

Шон облизнул губы.

— Я не думаю...

— Перевернись на живот, — сказал Ратледж.

— Я...

— Перевернись на живот, — снова сказал Ратледж тоном, который он использовал в классе.

Член Шона дернулся. Он перевернулся, закрыл глаза и сказал себе, что может остановить Ратледжа в любой момент, если все станет слишком странно. Он бы это сделал. Руки разминали и гладили его, прежде чем что—то влажное и мягкое коснулось его ягодиц.

Шон напрягся.

— Подожди...

— Расслабься, тебе понравится. Всем натуралам это нравится. — Ратледж мрачно усмехнулся. — Не волнуйся, это не сделает из тебя гея.

Шон покраснел.

— Хм, я принял душ, и я чист, но...

— У тебя красивая задница. — Ратледж укусил его за ягодицу. — Я давно хотел сделать это с тобой.

Губы Ратледжа сомкнулись вокруг его дырочки и пососали, и мозг Шона отказался от битвы.

Язык Ратледжа протолкнулся вперед, обводя его дырочку, прежде чем протяжно лизнул ее, и Шон