Мама резко покачала головой.

— Два слишком аккуратных человека не всегда могут жить в одном доме без проблем, потому что у нас часто разные взгляды на порядок. Мое представление о порядке отличаются от представлений Агаты.

Герман посмотрел на меня в недоумении.

— Что еще я про тебя не знаю? Расскажете мне еще что-нибудь новое про Агату? — Спросил он, глядя на маму.

Мама задумчиво нахмурилась.

— Она всегда была спокойной девочкой, разве что в гота наряжалась и линзы эти свои жуткие носила.

— Это я слышал.

— О, а еще она наотрез отказывалась играть в куклы.

— Отказывалась? — Спросил Герман у меня.

Я пожала плечами.

— Это как-то жутко играть неодушевленным предметом, как живым.

Герман улыбнулся.

— Понятно, — он поцеловал меня в висок, и мама снова растаяла. А еще она похлопала меня по плечу. Я лишь закатила глаза.

Чуть позже, когда мы с Германом забрались в его Порш и я застегивала ремень безопасности, я сказала ему:

— Спасибо.

Он нажал кнопку зажигания.

— За что?

— За то, что был милым с ней. Многие люди так не поступают.

— Я вижу, что она любит тебя, и вижу, что она хочет для тебя лучшего, — взяв мой подбородок, он овладел моим ртом в долгом, влажном, одурманивающем поцелуе. Отстранившись, он посмотрел на мою ухмылку и вздохнул. — Она наблюдает, да?

— Да.

Он нажал на газ.

— Поехали домой.

Домой... Мне понравилось, как это звучит. Слишком понравилось.

Глава 14

После работы на следующий день я поужинала, а затем сразу же погрузилась в книгу. На тот момент мне оставалось просмотреть и отредактировать всего две главы, прежде чем я смогу официально сказать, что рукопись закончена. Поэтому я чуть не убила Софу за то, что она заявилась ко мне домой, когда мне оставалось всего три страницы.

Я прогнала ее на кухню и велела не мешать, пока я читаю последние черновики. Она изо всех сил старалась скрыть улыбку, услужливо исчезая из поля моего зрения. Когда я наконец закончила, моя нервная система вздохнула с облегчением. Мои плечи уже не казались такими напряженными и тяжелыми, а хаос в мозгу начал утихать. Черт, я была так счастлива, что достала бутылку коньяка.

Мы с Софой выпили по рюмке, пока она рассказывала мне очередные новости о жизни с Максом. Все шло довольно хорошо. Я видела, что он ей небезразличен, хотя, похоже, она еще не готова была признаться себе в этом.

— Те наручники, которые я тебе подарила, еще живы? — Спросила она.

Подняв глаза от своего бокала, я удивленно моргнула.

— Зачем они тебе?

— Я хочу использовать их на Максе. Будет трудно застать его врасплох, но я терпеливая.

— Сейчас поищу, — я направилась в спальню, порылась в верхнем ящике своего комода и издала звук «ага», когда увидела коричневый конверт с фотографиями Германа.

Софа напряглась.

— Еще фотографии?

— Нет, это старые. Герман все время просит их, а я забываю отдать, — я бросила конверт на кровать и вернулась к ящику.

Найдя наручники, я объявила:

— Нашла. Не уверена, что они...

— Агата?

Дрожь в ее голосе заставила меня нахмуриться.

— В чем дело? — спросила я. Она смотрела на одну из фотографий, выглядя совершенно озадаченной. — Что случилось, Соф?

— Когда ты бросила конверт, одна из фотографий выскользнула, и я заметила... - она подняла фотографию, чтобы показать ее мне. На ней были изображены Герман с Элеонорой. Но его лицо было перечеркнуто красным маркером.

Софа вытряхнула содержимое конверта на кровать и разложила фотографии.

— На всех одно и то же. Кто-то поставил большой красный крест на лице Германа.

Я просто смотрела на них, не в силах осознать увиденное. Затем мое сердце заколотилось в груди.

— Он опять был здесь, — сказала я. — Этот урод вернулся.

— Но как? Если бы он попытался проникнуть внутрь, то сработали бы датчики, так? На телефон пришло бы уведомление, — глаза Софы были широко открыты, она почти плакала от злости и страха.

— Я ничего не получала. Но как еще мы можем это объяснить?

Софа достала свой мобильный телефон.

— Кому ты звонишь? Я бы предпочла не...

— Я ищу информацию в интернете, — сказала она. Ее большие пальцы постукивали по экрану. — Здесь говорится, что существуют устройства, которые могут глушить частоты беспроводных систем безопасности и блокировать сигнал тревоги, чтобы он не дошел до тебя. Взломщику нужно знать, какая у тебя система, чтобы точно понимать, какое устройство ему нужно. Повредить систему будет нелегко, но это возможно. Конечно, грабитель скорее всего просто выберет дом без сигнализации, а не станет возиться со всеми этими проблемами. Но он не грабитель. Он тот, кто хотел проникнуть внутрь. И все же, зачем проходить через все это только для того, чтобы нарисовать несколько крестиков на фотографиях?

— Когда он позвонил мне, то сказал, что я должна знать — он может подобраться ко мне. Он доказывает, что все еще может. Пометки на фотографиях — это просто его способ дать мне понять, что он здесь, — я запустила руку в волосы. — Я понятия не имею, когда он это сделал. Не знаю, единственный ли это раз, когда он возвращался сюда, — горячие слезы разочарования и гнева жалили мне глаза, но я отказывалась их проливать.

Я выпрямила спину и расправила плечи.

— Мне тут пришла в голову одна мысль. Как я уже сказала, для него важно, чтобы я знала — он рядом и он наблюдает за мной. Но я не видела его. Я не видела ни одного человека, который выглядел бы хотя бы отдаленно подозрительным. И все же он что-то обо мне знает.

— Это не имеет смысла.

— Он показал себя довольно технически подкованным, так?

Софа медленно кивнула.

— Так.

— Он достаточно подкован, чтобы обойти мою систему безопасности.

— Мне не нравится, к чему ты клонишь.

— Что, если ему удалось ее взломать? Что, если он настроил ее против меня и использовал ее для слежки за мной? — я придвинулась к ней и прошептала:

— Что, если он наблюдает и слушает нас прямо сейчас?

Софа тяжело сглотнула.

— О, Господи!

Я провела ее в ванную и закрыла за нами дверь.

Софа схватила меня за руку.

— Агата, ты не можешь здесь оставаться.

— Я знаю, знаю, — я тяжело вздохнула, мне нужно было подумать. Составить план.

— Ты можешь поехать ко мне.

— Если я так сделаю, он может попытаться вломиться в твой дом и...

— Если он появится, мы разорвем его на маленькие