— Я не хочу ее расстраивать, я просто...

— Тебе понятно?

Челюсть Никиты задеревенела от напряжения.

— Понятно, — поправляя галстук, он встал. — Было очень приятно поговорить с вами, Агата. Мне жаль, что мы не смогли продолжить беседу, — глядя, как он уходит, я вздохнула.

— Мне кажется, это не он. Он не сказал ничего подозрительного. Конечно, стоит учесть, что он и ничего такого, что могло бы опровергнуть его причастность, не сказал, — застонав, я положила голову на руки. — Я очень надеялась, что разговор с ним поможет что-то понять, но ничего не изменилось.

Герман погладил меня по спине.

— Как я уже говорил раньше, мы пока никого не можем списывать со счетов. Независимо от того, он это или нет, я хочу, чтобы он исчез из твоей жизни. Надеюсь, небольшого разговора будет достаточно, чтобы он оставил тебя в покое.

Я подняла голову.

— Да, я тоже надеюсь, — но, будучи писателем, я знала, что нет ничего простого в том, чтобы бросить историю. Если Литвинов действительно писал книгу, я сомневалась, что он так просто от нее откажется.

— Не позволяй этому расстраивать тебя, детка. Ты сильная. Смелая. Не позволяй ситуации заставить тебя забыть об этом, — Герман прижался к моим губам меня мягким, затяжным поцелуем. — Хм. Ты на вкус как кекс с шоколадом.

Я улыбнулась, несмотря на свое отвратительное настроение.

— Поцелуешь меня еще разок?

Его рот изогнулся в забавной улыбке.

— Конечно.

А потом он снова поцеловал меня.

Глава 13

Наблюдая за тем, как Герман очаровывает мою маму, я могла лишь недоуменно качать головой. Пока мы ужинали, он с легкостью справился с ее допросом. Она даже не замечала, как он уклоняется от ее нападок. Она привыкла, что Андрей контролирует их разговоры подобным образом. Именно тогда, когда Герман умело обходил мамину линию вопросов, я поняла, как редко он поступал со мной так же теперь. Мы делали успехи.

Я видела, что он ей очень нравится. Более того, он нравился ей из-за меня. Каждый раз, когда Герман массировал мой затылок, играл с моими волосами или даже улыбался мне, мама просто таяла.

— Агата, ты не говорила мне, что познакомилась с семьей Германа, — сказала она. Для нее знакомство с его родственниками означало нечто грандиозное. Это означало, что я была важна для него.

— Ну, это не было запланировано, — звучало как оправдание. — Я просто случайно оказалась в его квартире, когда там появилась его сводная сестра, — и подслушала разговор с ней, а потом подслушала еще один разговор. С Ликой..

Кстати, о Лике... Как Герман и предсказывал, она пришла к нему на следующий день после своего пьяного звонка.

Он был в своем кабинете в «Убежище», а я — в примыкающей к нему ванной. Стало любопытно, что она скажет, не зная, что я нахожусь в зоне слышимости, и не заботясь о том, что я начинаю внимательно и настороженно относиться к ее выходкам.

— Я надеялась, что найду тебя здесь.

Я услышала, как Герман вздохнул.

— Лика…

— Нет, мне так неловко; пожалуйста, просто дай мне высказаться, Герман. Я сожалею о том, что сделала. Я не должна была звонить тебе. Я не должна была вываливать на тебя все свои проблемы. Я была пьяна и скучала по Лёве, и единственным человеком, который знал его так же хорошо, как я, была ты.

— Это не оправдание, Лик. Ты каждый раз говоришь одно и то же.

— Я знаю, знаю. Мне бы не помешало нормальное оправдание, но его нет. И я прошу прощения за то, что наговорила гадостей про… Агату, — добавила она, помедлив прежде, чем назвать мое имя. — Надеюсь, я не стала причиной ссоры между вами. Уверена, она расстроилась, из-за того, что ты болтаешь с другой девушкой по ночам.

— Не льсти себе. Никто бы не стал из-за этого ссориться.

— О. Хорошо. Я рада, — Лика точно не была рада. — Похоже, она тебе нравится и, в общем, я тебя не виню. Что в ней может не нравиться? Она горячая. Уверенная в себе. У нее красивые глаза. У нее даже…

— Не надо, — процедил Герман.

— Что?

— Не говори о ней так, будто она для меня безликая шлюха. Не думай о том, чтобы играть с ней в свои игры. Она моя. Она останется моей. И у нас с тобой будут большие проблемы, если ты попытаешься помешать этому.

— Ладно, я тебя поняла, — прошипела Лика, защищаясь.

— И что же ты поняла?

— Она твоя.

— Хорошо. Молодец.

В этот момент я вышла из ванной и подошла к Герману

— Агата, Лика тут хочет тебе кое-что сказать.

Лика выглядела так, будто предпочла бы сквозь землю провалиться, но все же сказала:

— Прости, что так получилось. И я сожалею о том, что сказала тебе по телефону. Я была... Я не буду искать оправдания, я просто скажу, что этого больше не повторится.

— Не повторится? — спросила я, выражение моего лица говорило ей, что доверия такие заявления не вызывают.

— Нет.

Я кивнула, молча принимая ее извинения. Но я не поверила ни единому слову. После она ушла. И я поняла, что Герман смотрит на меня, и выражение его лица было странным. Я подняла брови в немом вопросе.

— Что она говорила тебе по телефону? — спросил он после долгого молчания. — Ты так и не рассказала?

— Ты не спрашивал.

— Я спрашиваю сейчас.

Я вздохнула.

— Она сказала, что я долго с тобой не протяну, и что я могу думать, что знаю тебя, но на самом деле это не так.

— Ты думаешь, что последняя часть — правда, — почувствовал он.

— Я думаю, она знает тебя лучше, чем я.

— Она знает меня дольше, чем ты, и ей известно больше о моей жизни. Но из этого не следует, что она автоматически знает меня. Можно знать кого-то всю жизнь и так и не узнать его по-настоящему.

Это было верное замечание. Мои отношения с Андреем были прекрасным тому примером.

— Да, но ты встречалась и с его мачехой, — сказала мама, возвращая меня в настоящее.

— Мельком, — ответила я.

Улыбаясь, мама подняла бокал.

— Я уверена, что твоя семья полюбит ее, Герман. Агату легко полюбить, даже с ее небольшими замашками.

Герман поднял бровь.

— Что еще за замашки?

— Она имеет в виду мои привычки перфекциониста. Но имей в виду, что мама перфекционистка похуже меня.

— В совместном проживании у нас были кое-какие сложности, — сказала мама.

Герман нахмурился, пытаясь понять.

— Вы