— Прохладно, — голос Паши пугает.

Вздрагиваю и мне на плечи опускается его пиджак. Аромат его парфюма окутывает меня, даря спокойствие и безопасность. Но это лишь на секунды. Затем я вспоминаю об угрозе.

— Попроси отвезти меня домой, — прошу его.

— Я сам отвезу.

— Нет, — активно мотаю головой. — Пусть кто-то другой. Но не ты. Не нужно.

— Почему ты меня отталкиваешь?

— Потому что мои чувства к другому человеку сильнее, — отвечаю ему отчасти правду.

Он подумает на Ефима. Я же говорю о дочери.

— Надь, останься со мной, — молит он меня. — Всего один вечер. Я даже не буду к тебе прикасаться. Я могу себя держать в руках. Мог ведь на протяжении всей нашей дружбы. Поговорим. Вкусно поедим.

Он сможет, но я не смогу. Не смогу держать оборону так долго.

Я обязательно ему все расскажу и… запустится воронка моей боли.

Мы спасем мою дочь, но я потеряю родных. Угроза все еще висит над ними.

— Нет. Мне нужно домой. Родные переживают. Ты меня похитил, — напоминаю ему. — Мне лучше скорее оказаться дома и успокоить их.

Павел

Чувствуя настроение Нади, решаю, что лучше пока ее не трогать. Поэтому отпускаю ее на ферму с одним из своих охранников.

Провожаю до самой машины, а после возвращаюсь в дом к юристу.

— Вы уже передали все документы моему человеку? — спрашиваю его, сев напротив.

— Да, — кивает он и опять начинает рукой теребить свои очки. — Но должен предупредить, что за подлог я требую двойную оплату!

— Держите, — достаю котлету из долларов и передаю мужчине, скривившись от этой сделки.

С одной стороны хорошо, что есть такие подкупные юристы, но с другой стороны прибить хочется этого мошенника. Я-то Наде не наврежу, но ведь на нашем месте могла быть какая-нибудь другая пара. Где у девчонки отбирают ребенка, имущество. Или у какой-нибудь бабушки единственную квартиру.

Юрист передо мной — соучастник преступления. В моем случае не слишком ужасного, но все же преступления.

Не люблю таким пользоваться, но у меня не было выбора.

— Хотя ваша бывшая жена сама должна была читать, что подписывает, — произносит он, повеселев и спрятав деньги в сумку.

— Вы свободны, — отправляю его, желая как можно скорее его не видеть.

Мужчина уходит, и меня набирает юрист семьи. Человек, которому я доверяю и в ком уверен.

— Все сделано прекрасно, Павел Денисович, — сразу же говорит он в трубку.

— У нас получится это провернуть? — уточняю у него.

— Да, — отвечает он твердо, что внушает уверенность мне. — Надежда подписала с вами контракт. Теперь вы спокойно можете ездить на ферму. Никто и слова вам не скажет. В ином случае они должны будут вам выплатить огромную сумму неустойки за подрыв сотрудничества.

— То, что Надежда без документов сейчас, никак не повлияет? — уточняю.

— Мы с вами уже оговорили этот момент чуть ранее. Ее документы там не нужны. Мы подписали контракт с фермой, — напоминает он. — Надежда везде появляется с сыном хозяина фермы. Имеет право подписывать такие документы. Я это докажу, если потребуется. В общем, эти моменты — моя забота.

— Спасибо, — благодарю его. — Доделай дела тогда и приезжай.

— Вы уверены, что не хотите развода? — Григорий, как всегда, задает много вопросов, но за это мы с родными его и ценим. Потому что миллион раз все проверит и только потом возьмется за дело, не совершив ни единой ошибки. — Я запущу процесс, как вы и желаете. Через месяц разведут. Но…

— Месяца будет достаточно, — перебиваю его. — И могу я вас попросить кое о чем? Изготовить документы для Нади за сегодня. Оказывается, она у меня паспорт оставила. Но я не находил. Ей нужен весь пакет документов.

— Сделаю, Павел Денисович.

— Благодарю, — отвечаю и сбрасываю вызов.

Что же происходит в жизни Нади?

Почему она стала такой странной для меня и непонятной?

А главное, что делать мне…

***

Решаю обосноваться в арендованном доме и посылаю человека за своими вещами. Дел в Молдавии теперь у меня масса.

Чтобы приблизить себя к Наде, принял решение независимо от того, пойдет семейный бизнес в этой стране или нет, открыть сеть своих ресторанов. Продукты будут закупаться на ферме дедушки Нади.

Завтра займусь поиском помещения среди тех, что отберут мои ребята. Если бизнес даже и прогорит, я не расстроюсь. Моя цель — просто остаться в стране на законных основаниях.

— Павел Денисович, — обращается ко мне водитель, которого я ранее просил съездить в деревню Нади и разузнать о ней все.

— Слушаю тебя, — указываю ему на диван напротив.

— Информации почти никакой нет, — начинает он, сев на предложенное место. — Соседи отзываются о ней, как о вежливой хорошей девушке, но говорят, что в основном она из дома не выходит. Якобы территория фермы большая, и Надежда именно там гуляет.

Ну, собственно, ожидаемо. Надя и раньше домоседкой была. Да и территория немаленькая. Все, что нужно, есть. Выходить за пределы дома не обязательно.

— Это информация от дальних соседей, — тем временем продолжает Алеша. — Единственные близкие к ферме соседи не были дружелюбны. Хозяин дома чуть с ружьем на меня не кинулся, спрашивал, что я вынюхиваю. Хозяйка камнями грозилась забросать, если еще раз увидит. А дочь хозяев смотрела на меня так, словно порчу нагнать хотела. В общем, от тех, кто хоть что-то мог знать, не удалось ничего получить.

— Ага… Ясно, — киваю.

— Я оставил пару ребят приглядывать за домом, — добавляет он.

— Отлично!

— Но есть то, что я заметил сам, с дрона оценив ферму, — произносит он и достает планшет. Быстро на нем что-то открывает и разворачивает экран ко мне, показывая кадры с высоты. — Посмотрите сами, — приближает он одно из фото. — Детская коляска около заднего выхода.

Рассматриваю картинку, взглядом найдя указанную вещь.

— И что думаешь? — поднимаю на Алексея заинтересованный взгляд.

— Детей по адресу не зарегистрировано.

— Может, от кого-то осталась? — пожимаю плечами.

— Я тоже так подумал, но коляска розовая, — еще больше приближает, чтобы я понял, что коляска явно принадлежит девочке. Там внутри все розовое. — У хозяина фермы два сына и два внука, не считая Надежды. Но я сомневаюсь, что этой коляске двадцать с лишним лет. Современная она для тех лет.

— Прав, — не отрицаю его домыслов. — А у хозяйки фермы дети есть?

— У нее нет детей, — отвечает он и выключает планшет. — И все родные за границей. Меня смущает тот факт, что коляска около заднего выхода, а не где-нибудь в кладовой или в сарае. Значит, ею пользовались. Но зачем? Детей в доме нет, а коляска есть. И ею явно пользуются, потому что внутри нее все такое аккуратненькое и чистое…

— Есть какие-нибудь мысли? — поднимаю на него серьезный взгляд.

Засиделся он в водителях. Думаю, стоит его немного повысить. Даже я не обратил внимания на эту коляску.

— Я вот что подумал, — прокашлявшись начинает он, но слегка неуверенно. — Может, Надя родила от вас дочь? И это ее коляска? Надя тоже не зарегистрирована в доме ведь.

— У нее нет детей, — отметаю его версию. — Сегодня выяснили.

— Тогда не знаю, — хмыкает он.

Откидываюсь на спинку дивана и пытаюсь хоть какое-то объяснение наличию коляски найти. Может, у Ефима ребенок есть? Дочь внебрачная, которую он иногда берет к себе?

От мыслей меня отвлекает звонящий телефон водителя.

— Алло, — отвечает Алеша на звонок, глядя на меня. Взглядом показывает, что дело касается меня и Надежды. — Как это?! Вы уверены? — уточняет он и включает громкую связь.

— Мы едем за машиной, — говорят в трубке. — Мы вначале не обратили внимания, потому что в машине был только один человек за рулем, а затем на заднем сидении заметили плед. А потом и женскую голову. Надежда покинула ферму.

— Следите за ней! — рявкает Алеша. — Не упустите!

— Следим.

— Докладывайте все мне или Павлу Денисовичу, — продолжает он.

— Есть! — отзываются ребята на том конце и отключаются.