Звонок заканчивается, и я смотрю на свою кружку кофе, гадая, права ли Билли.

Я знаю, что не могу быть слишком строг с Зои, как с другими.

Она еще не знает, во что ввязалась, но я собираюсь показать ей. И быстро.

Зои нужно знать об опасностях этого мира и о том, что произойдет, если она меня ослушается.

Что, я уверен, само по себе будет непросто, если то, что она устроила прошлой ночью, хоть как-то указывает на то, как будут развиваться наши отношения.

Уже почти время ужина, когда Зои наконец выходит из своей комнаты.

Она обхватывает себя руками, стоя рядом с кухонным островом и наблюдая, как я готовлю раков, которых приготовил на ужин. У нее урчит в животе, когда она садится на один из табуретов.

— Как ты себя чувствуешь? — Я пододвигаю к ней тарелку, втыкая в нее вилку.

Она берет вилку и накалывает один из ломтиков картофеля.

— Порез тебя совсем не беспокоит? Ты не забыла его промыть?

— Я промыла его, — говорит она монотонным голосом, поднимая на меня взгляд. Она на мгновение прикусывает нижнюю губу, размазывая еду по тарелке.

— Что тебя беспокоит, Зои? У тебя такой вид, будто ты хочешь что-то сказать. Когда мы здесь вдвоем, ты вольна говорить все, что хочешь.

Ее брови хмурятся, пока я вгрызаюсь в еду. — Я здесь в ловушке?

— Я бы сказал, да. Обычно так и происходит, когда тебя похищают.

— Так это значит, что ты не позволишь мне пойти на мой концерт сегодня вечером? Я должна выступить в том же баре, где была прошлой ночью.

Ее глаза слезятся, но она не дает упасть ни слезинке. Через пару секунд обиженное выражение в ее глазах исчезает.

Я вздыхаю и провожу рукой по волосам.

Мне не нравится идея водить ее туда, где до нее может добраться отец. Я не хочу потерять ее так скоро. Не тогда, когда на кону так много.

Если Зои будет у меня, ее отец не позволит властям преследовать мой картель. Он будет слишком беспокоиться о том, что я сделаю, если он не выполнит наш договор.

С другой стороны, я не хочу, чтобы она была здесь несчастна. Она всего лишь пешка в опасной игре, и она не заслуживает того, чтобы ее сдерживали от ее страстей.

Вчера вечером я просмотрел весь ее сет. Зои оживает, когда находится на сцене, и становится ясно, что пребывание в мире музыки превращает ее в человека, которым она является глубоко внутри.

Оболочка женщины, сидящей сейчас передо мной, покорной и смотрящей в свою тарелку так, словно она уже сдалась, — это всего лишь фасад, который она представляет своим родителям и средствам массовой информации.

Я хочу разжечь тот огонь, который горит в ней. Гнев, который, как я вижу, кипит прямо под поверхностью.

Если она больше ничего не добьется, я хочу, чтобы она смогла противостоять подонкам, таким как ее отец.

— Зои, я знаю, что шансы на то, что тебе здесь понравится, невелики, и меня это устраивает. Ты можешь ненавидеть меня и остальных людей здесь. Для меня это не будет иметь ни малейшего значения.

В ее глазах светится замешательство. — Нет?

— Нет.

Она в центре моих проблем с ее отцом, но это не значит, что я должен ей нравиться. Было бы легче, если бы это было не так, но я не задерживаю дыхание.

Если честно, я не хочу, чтобы мы нравились друг другу. Это все усложняет.

Все в моей жизни было бы проще, если бы мы вели себя так, будто мы просто два человека, которые живут в одном доме. Соседи по комнате. Хотя пытаться думать о ней всего лишь как о соседке по комнате трудно, когда я знаю, как ощущаются ее мягкие изгибы под моими руками.

Зои кивает. — Что ж, тогда это хорошо. Я считаю тебя бессердечным ублюдком.

Я смеюсь и пожимаю плечами. — Думай, что хочешь. Я буду заботиться о тебе, пока ты здесь, а это значит, что я позволю тебе продолжать свою карьеру.

У нее отвисает челюсть, и вилка со стуком падает на тарелку. — Правда?

— Однако у меня есть условие. Для моего душевного спокойствия. Это тот вопрос, по которому я не сдвинусь с места, так что не пытайся вести со мной переговоры.

Ее глаза сужаются, как будто она ждет, что я сообщу худшую новость в ее жизни. — В чем дело?

— Тебе нужно взять с собой охрану. Если я буду там, то тебе это не понадобится, но в те ночи, когда я не могу пойти с тобой, я ожидаю, что с тобой будут другие люди.

Зои поджимает губы и кивает. — Хорошо.

— Хорошо. Теперь, когда мы с этим разобрались, ешь свой ужин. Сегодня вечером нам нужно пойти на шоу.

Я доедаю свою еду и выхожу из комнаты, прежде чем успею совершить какую-нибудь глупость. Хотя я и не знаю, что это может быть за глупость.

Когда дело доходит до Зои и ее больших зеленых глаз, я не знаю, есть ли что-то, чего бы я не сделал.

Держать ее здесь — это риск, на который мне, вероятно, не следовало идти.

Глава 6

Зои

Я разглаживаю разорванную джинсовую юбку, глядя на себя в зеркало.

Сегодня вечером подводка для глаз темнее, чем когда-либо, а губы накрашены в глубокий бордовый оттенок. Макияж — это броня против остального мира.

Я не могу плакать, если мне приходится беспокоиться о том, что макияж потечет по моим щекам.

Когда я выхожу из туалета в баре, я вижу нескольких мужчин, которые должны следовать за мной повсюду. Кристиан пообещал, что их там не будет, если он будет рядом, но перед шоу кое-что случилось, и ему пришлось уехать.

Я перекидываю волосы через плечо, пытаясь сохранить ложное ощущение бравады, пока иду по коридору и возвращаюсь на танцпол.

Мужчины расходятся, прячась в толпе, когда я начинаю танцевать. Мне нужно убить время перед выступлением, и я хочу провести это время, танцуя, чтобы успокоить нервы.

Последнее, о чем я думала, что смогу осуществить свою мечту, — это следовать за ней. Когда я вчера вечером выходила замуж, я думала, что моя жизнь подходит к концу.

Хотя мне и не нравится, когда за мной повсюду бегает куча мужчин, это лучше, чем альтернатива. Я могла бы попрощаться со своими мечтами, но Кристиан, похоже, этого не хочет.

Чем