- Что за бред? - вдруг подал голос Степан. - В законах всё не так прописано...

  - Сватище! - хозяин кабинета опомнился. - А с кем это ты ко мне притащился? Знакомь давай с таким подкованным в российском законодательстве мальчиком.

  - Я и сам могу представиться, - опередил Бехтерева студент. - Степан Аркадьевич Мороз, будущий специалист по социальной работе. Сейчас практикант. Сопровождаю господина Бехтерева на время практики.

  Сват покивал в темноту, подтверждая сказанное. Алтуфьев протянул:

  - Как всё серьёзно... Ну, раз вы, молодой человек, понимаете, о чём я говорю, то вы можете понять и другое. Бывшей жене нашего Святослава Львовича совсем не обязательно знать о некоторых настоящих тонкостях. Вы не согласны?

  - Да пусть хоть глиной обмажется и в печь лезет, лишь бы верила, что закалится от обжига, - пробурчал Стёпа, задетый тем тоном, каким с ним разговаривал адвокат. Иван Романович озадаченно помолчал, а потом сказал:

  - А может, в юристы пойдёте? Я бы вас даже в помощники взял, честное слово.

  - Так сколько ей отойдёт? - вклинился Сват.

  - Треть твоих денег со счетов, - ответил Алтуфьев. - Согласись, она не стала тебя грабить... Испугавшись, что я не вру. Все твои акции и всякие вложения остались в стороне. Так что цени меня, всё ещё состоятельный тип.

  - Ценю, - искренне сказал Сват. - Она пошла на мировое соглашение?

  - Да, охотно, - подтвердил адвокат. - И уже подписала бумаги. Ты не представляешь, сколько сил моих ушло на то, чтобы заболтать её поверенного. Тот ещё тип, ушлый и скользкий. Стоит своих гонораров. Но и я не палкой в тундре сделан.

  - Тогда мы пойдём, - хмуро отозвался фотограф, поднялся с кресла и решительно двинулся к двери, ведомый внимательной собакой.

  - Насчёт моих денег не переживай, - сказала в спину темнота голосом Ивана. - Я их уже взял. Ты мою ставку знаешь.

  Сват махнул рукой в ответ. Он всецело доверял адвокату, так что даже не стал заморачиваться на вопросе гонорара. Они со Стёпой и Фишкой отправились в обратный путь.

  Квартира Бехтерева встретила их прохладой. Едва переступив порог и прикрыв дверь, Сват привалился к стене и громко сказал:

  - Хома, святая хома... Как я рад, что эта дура не вцепилась бульдогом в мой хребет, требуя алиментов или большей части состояния. А то осталось бы мне торжественно повесится в Эрмитаже, чтобы потомки запомнили на века.

  Он говорил и слушал звуки, вязнущие в темноте. Фишка крутанулась возле ног, а потом, освобождённая Стёпой от сбруи, убежала на кухню, то ли напиться воды с горя, то ли пожрать корма с радости. Студент повозился рядом, разуваясь, и остановился, явно в раздумьях. Сват проворчал:

  - Вот только не надо меня утешать, парень. Не стоит.

  - Делать мне больше нечего, учить попугая боцманским матам, - отозвался Стёпа.