С сердцем, несущимся со скоростью сто километров в час, отправляюсь на его поиски. Лиам стоит в коридоре – ладони прижаты к стене, голова втянута в плечи. Слышен лишь звук прерывистого дыхания. Растерянность и боль, которые я в нем распознаю, поражают меня в самое сердце. Ради всего святого. В последний раз я видела его таким уязвимым в тот день, когда наши отношения закончились. Наблюдая за мучениями человека, который обычно так уверен в себе, я чувствую себя беспомощной. Но когда он начинает дрожать и из его стиснутых челюстей вырывается всхлип, мое сердце не выдерживает, я кладу руку ему на предплечье. Но он тут же отстраняется.

На его лбу выступают капельки пота, а глаза наливаются кровью. Он выглядит усталым и разбитым, будто заново переживает те моменты, когда чувствовал себя слабым. Его гнев направлен не на меня. А против собственной истории, несправедливости, детской беспомощности. Он не хочет, чтобы я видела его таким. Обессиленным. Ослабленным. Только я буду не я, если брошу его тогда, когда он нуждается во мне. Я могла бы уйти, оставить его одного в этом хаосе и позволить внутренним демонам захватить все его существо, но я выше этого. Я знаю его лучше, чем кто-либо другой. Он – это я, а я – это он. Две израненные души, ищущие надежду, потерянную слишком давно. Поэтому я осторожно приближаюсь к нему, нежно кладу одну руку на его щеку, а другую – на сердце.

– Мне нужна минутка. В одиночестве.

Его голос – просто шепот. Но когда он смотрит в мои глаза, я слышу, как бьется его сердце, крича: «Пожалуйста, не уходи». Поэтому просто прижимаюсь к его груди и вкладываю все, что хочу сказать, в эти объятия. Говорю ему: «Не дай ему победить». Словно услышав меня, он начинает качать головой.

Когда я не двигаюсь, он добавляет:

– Как тебе это удается? Откуда ты всегда знаешь, что нужна мне? – бормочет он, прижимаясь лбом к моему.

– Было время, когда у нас было одно сердце на двоих.

Несмотря на все, что между нами было, он – тот самый человек, который был рядом в самые важные моменты моей жизни. Пустота, которую он оставил после своего ухода, никуда не делась. И только он способен ее заполнить.

– Я не смогу снова играть.

Я готова рассыпаться на месте.

– Найду кого-нибудь другого. Обещаю.

Его ледяные руки, словно обескровленные, обхватывают мое лицо. Наши дыхания сливаются воедино, один взгляд растворяется в другом. Сердце вновь начинает биться – так меня волнует его взгляд. Тело лихорадит. Порой он тратит столько сил, чтобы оттолкнуть меня, но при этом глаза его так выразительны. Должна ли я прислушиваться к тому, что вижу в них, или доверять только действиям? Человек, который когда-то сказал, что поступки говорят громче слов, вероятно, прав. Однако он забыл указать, что делать с этими чертовыми изумрудно-зелеными глазами, которые говорят мне об обратном. Которые говорят мне, что я самая прекрасная и самая желанная женщина на свете. Самая любимая.

– Мне кажется, я схожу с ума.

– Почему?

– С тех пор как ты приехала, меня кроет. Я не могу, Лу… Я обещал ей. Я не могу снова ее подвести. Я просто не могу.

Его голос обрывается на полуслове.

– Лиам, я не понимаю.

Не отвечая, он приникает к моим губам в медленном, глубоком поцелуе. Поцелуе, полном нежности, боли и отчаяния. Прижимает меня к стене, не разрывая контакта. В голове срабатывает сигнал тревоги. Мне следует оттолкнуть его, потому что внутри него, кажется, идет война, в которой мне не победить, но меня так тянет к нему, мне так хочется ощущать вкус его губ. Из его горла вырывается рык, когда я стону ему прямо в рот. Каким бы чувственным ни был этот поцелуй, мы задыхаемся. Ничто из того, что мы делаем, не кажется достаточным. Ничто не утоляет жажду, которую мы испытываем. Между нами все слишком очевидно. Слишком хорошо.

– Я никогда не смогу удовлетвориться одной ночью, Луна, – шепчет он мне в губы. – Скажи мне, что ты тоже не можешь. Скажи, что не только я схожу с ума, что ты тоже это чувствуешь.

Он хватает меня за руку и кладет ее себе на сердце, которое в идеальной симфонии бьется с моим собственным.

– О черт, простите.

Случайно застукавший нас Марли убегает, как кролик. Мы неохотно отлепляемся друг от друга, тяжело дыша, с губами, опухшими от поцелуев. Какое-то время просто смотрим друг на друга, затем он поворачивается на пятках и устремляется в следующий лифт. Я смотрю ему вслед, не пытаясь удержать, потому что знаю, что однажды он вернется ко мне.

* * *

На часах три часа ночи. Закрыв дверь квартиры, из последних сил несусь на кухню в поисках чего-нибудь съестного. Тут же хватаю коробку «Миль Попс», которую купила Камилла, и ем хрустящие колечки без молока. Опираясь локтями на кухонный остров, запускаю по телевизору эпизод «Друзей» как раз в тот момент, когда на экране телефона высвечивается имя Лиама. Он молчит, и звук его дыхания убаюкивает нас. Через несколько долгих секунд он нарушает тишину.

– Спасибо, – бормочет он.

Не спрашиваю, о чем он говорит. И так ясно, о чем.

– Тебе лучше? – спрашиваю я.

– Нет, – шепчет он.

– Где ты сейчас?

Тишина.

– В машине… возле твоего дома.

Сердце бешено колотится, когда я направляюсь к большому окну и вижу его BMW, припаркованный на тротуаре напротив. Самого Лиама не видно – лишь тени в салоне.

– Поднимайся. Камилла у Ти.

– Нет, я… Можно тебя кое о чем попросить?

– Конечно.

– Давай представим, что мы снова в моем гамаке. Только сегодня.

Эта мольба будоражит что-то во мне.

– Хорошо.

Сажусь на диванчик у подоконника.

– Закрой глаза, – мягко начинаю я. – Представь, как я прижимаюсь к твоей груди, с одним наушником в ухе. Музыка усыпляет нас, ты рисуешь круги на моей спине, а я играю с волосами, спадающими тебе на лоб.

– Мне нравится, когда ты так делаешь, – шепчет он.

– Знаю.

Он усмехается, и я вижу, как он меняет положение.

– А потом, – продолжает он, – дождь наконец заканчивается, и мы проводим ночь в постели за просмотром «Друзей».

– Именно это я и смотрела, пока ты не позвонил.

– Знаешь, что мне нравится больше всего? Наблюдать за тобой, когда ты смотришь этот ситком. То, как морщишь носик и проговариваешь все диалоги. Как заливаешься смехом, словно впервые смотришь эту серию. Я люблю, когда ты засыпаешь, положив