– Хорошо-хорошо, – успокаивает он меня, обнимая и стараясь поддержать. – Я обещаю никогда не видеть в тебе жертву. Ты самая храбрая девушка из всех, кого я знаю. Но я буду совершать ошибки, Луна, потому что бывают моменты, когда мне кажется, что я слишком тебя защищаю, поэтому я прошу тебя сказать мне, не слишком ли я давлю. Вчера ночью… то, что мы сделали… – он колеблется, – я был не слишком жесток с тобой?

– Все было идеально.

Он снова кладет ладони мне на щеки. Целует лицо. Шею. Верхнюю часть груди. Я откидываюсь на кровать. Его глаза по-прежнему смотрят в мои. А потом мягкие губы начинают ласкать каждый сантиметр кожи.

– Ты потрясающая.

Поцелуй.

– Сильная.

Поцелуй.

– Неуязвимая.

Поцелуй.

И я не выдерживаю.

– Ты можешь плакать, крошка Луна. Я всегда буду рядом, чтобы утереть твои слезы.

И он это делает. Накрывает их губами. Осушает их. И снова склеивает кусочки моего разбитого сердца.

Глава 38. Лиам

– Ты уверен? – спрашивает Маттео на другом конце провода.

Медленно вдыхаю через нос. Никогда еще я не чувствовал себя таким беспомощным, как вчера, слушая историю Луны. Мне хотелось крови и разрушений. Этот урод прикоснулся к самому прекрасному цветку из всех существующих, не давая ему расцвести в течение многих лет. Какое право он имел снова играть с ней?

– Да, – говорю я сквозь зубы. – Он причинил ей боль. Видел бы ты ее лицо вчера ночью. Я никогда не забуду, какая она была напуганная и потерянная. Я не могу просто стоять в стороне, пока какой-то ублюдок преследует мою ж…

– Твою кого, Лиам?

Повисает пауза.

– Слушай, – продолжает он, понимая, что не получит ответа. – Теперь, когда мы с ней знакомы, я прекрасно тебя понимаю, но будь осторожен. Она наконец-то доверилась тебе, и ты знаешь, что я вместе с тобой урою ублюдка, который тронул Рапунцель, но тебе нужно уладить еще кое-что, не говоря уже о том, что твоя семья никогда не примет ваши отношения.

– Я все сделаю, Маттео. Все, о чем тебя прошу, – это помочь мне узнать имя того парня.

Прежде чем повесить трубку, друг объясняет мне, что собирается предпринять: он пришлет Луне ссылку в сообщении; нужно будет нажать на нее, чтобы вирус проник в телефон и дал Маттео доступ к личной информации. Разумеется, что если она узнает, что я сделал, то навсегда потеряю ее уважение и доверие, но я должен действовать.

Я смотрел, как она спит, прижавшись к моей груди, до четырех часов, а потом уснул сам. Когда держал ее, дрожащую, испуганную, в своих объятиях, стена, что столько лет окружала мое сердце, пошла трещинами. А откровения Луны окончательно эту стену доломали. Она доверила мне самое сокровенное, как прежде, и я не дам ей утонуть во тьме, даже если для этого придется за нее умереть. В глубине души, когда я прикасаюсь к ней, у меня словно щелкает переключатель. И я снова становлюсь подростком, который когда-то ел из ее рук.

И я счастлив вернуться домой.

Проснувшись, ухожу в душ и возвращаюсь в номер Луны, потому что сегодня мы должны принять участие в записи демки Arcade. Она все еще лежит в постели, накрывшись одеялом с головой. Знакомый вид вызывает улыбку. Я борюсь с первым порывом бросить в нее подушкой, как сделал бы до всех этих откровений, а потом мысленно пару раз даю себе леща. Это именно то, чего она опасалась. Что я изменюсь, что буду относиться к ней как к расколотому бриллианту. А Луна Иден Коллинз не сломлена. Она чертова воительница. Моя амазонка. После того как я рассказал ей о своем прошлом, она не стала общаться со мной иначе. В ее глазах я не видел жалости. Для нее я был прежним. Не несчастным малышом, которого навсегда травмировал отчим. Поэтому, как истинный джентльмен, я делаю ровно то, что собирался.

– Да чтоб тебя. Сходи хлебни кислоты и дай мне поспать, – ворчит она, когда подушка прилетает ей в голову.

Фыркаю.

– Нам выезжать через двадцать минут. Поторопись.

Ворча, как подросток, Луна стягивает с себя одеяло, вылезает из кровати и с грацией мамонта уходит в ванную с закрытыми глазами.

К моему большому несчастью, так и не споткнувшись ни об один из своих многочисленных чемоданов, валяющихся на полу.

– Вижу, утром ты все такое же солнышко, – поддразниваю ее я.

В ответ она делает вид, что чешет затылок средним пальцем. Я смеюсь, следуя за ней в ванную и наблюдая, как она умывается. Закончив, самая красивая девушка в мире прижимается ко мне, и я вдыхаю такой приятный по утрам запах ее волос и теплой кожи. Не знаю, как долго мы не отлипаем друг от друга, но одно могу сказать наверняка: этого все равно недостаточно. И никогда не будет. Я всегда хочу большего. И чтобы это длилось как можно дольше.

– Спасибо за вчерашнюю ночь, – шепчет она мне в грудь.

– Спасибо, что доверилась мне.

Крепче прижимаю ее к себе.

– Нам обязательно ехать? – канючит она. – Я хочу остаться тут. И еще этот Дени…

Вдруг напрягшись, она выпутывается из моих объятий и делает шаг назад.

– О боже, – вздрагивает она, резко вспоминая. – Они видели, что случилось вчера? Дени и Arcade?

Конечно, нет. Я сделал все, чтобы максимально скрыть ее от посторонних глаз. Но поскольку мне нравится слышать испуг в ее голосе, я отвечаю:

– Ладно, пойду найду, где там завтрак, и буду ждать внизу. У тебя пятнадцать минут, – напоминаю я ей.

И направляюсь к двери, прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться, потому что знаю, что через пять секунд на меня начнут кричать.

– Лиам Джуд Дэвис, а ну стой! Что ты им сказал?

Услышав яростный топот у себя за спиной, тут же разворачиваюсь к ней лицом.

– Не волнуйся, я объяснил им, что ты переборщила с кокаином.

Ее прекрасные серебристые глаза распахиваются от ужаса.

– Я знаю, что ты ублюдок, но ты ведь не сделал этого, да, Лиам? – спрашивает она, находясь на грани сердечного приступа.

Невинно пожимаю плечами.

– Лиам, – рычит она. – Я сделаю сумку из кожи с твоих яиц.

Для меня это слишком. Не выдержав, разражаюсь смехом, а потом целую ее в лоб. Она наконец расслабляется, смеясь во весь голос.

Боже, этот смех. Эта улыбка. Даже по пробуждении она прекрасна и чиста как ангел.

– Жду тебя внизу.

– Ты невыносим, ты в курсе? Почему