– И мне придется носить одежду из Полоумного приемника, пока мне не привезут новую, – добавила я, кинув взгляд на безвкусный комок одежды в углу.

Старую, включая футболку «МИЛАЯ ПСИХОПАТКА», теперь можно было только выбросить.

Джейк сплюнул зубную пасту в раковину.

– О, все лучше и лучше.

– Да, видел бы ты белье, которое мне выдали.

Он сполоснул щетку, а потом постучал ей по краю раковины.

– Тебе разве не все равно? Не то чтобы тебе есть перед кем красоваться в кружевных трусах.

Я почувствовала на себе взгляд Итана. Повернулась и посмотрела прямо в его пронзительно-голубые сощуренные глаза. Меня раздражало, что он обращается со мной как с ребенком, но стоило ему посмотреть на меня вот так… думаю, стоит с ним немного поиграть. После такого ужасного дня это пойдет мне на пользу. В душевой почти не осталось людей, и, как следствие, пара тоже. Летом в Долоре оставалось вдвое меньше студентов, но скоро в ванной будет не протолкнуться – придется снова принимать душ по утрам.

– Ладно, увидимся утречком! – Джейк взмахнул своими светлыми волосами и вышел прочь, пока я чистила зубы.

Мы с Итаном остались наедине. Я вновь посмотрела на него, и он замер, но глаз не отвел и сжал руки на поясе. Ему хотелось отвернуться, все в нем об этом кричало, но что-то еще, что-то более могущественное, заставляло его смотреть.

Я отпустила края полотенца, и оно упало на пол.

Итан сжал зубы, челюсть с легкой рыжей щетиной подалась вперед. Взгляд его блуждал по моему телу, сверху вниз. Но он не пошевелился – стоял у стены, словно приклеенный. Воздух между нами сгустился, мы глубоко дышали, не сводя друг с друга глаз, и легкие наши синхронизировались.

Наконец я увидела в его взгляде то, чего так ждала – восхищение.

– Одевайся уже, Джетт, – выдавил Итан, а потом прокашлялся. – Пожалуйста.

– Я так тебя и не поблагодарила, – я подняла полотенце с пола и начала вытирать им волосы. – И я устала от того, что ты обращаешься со мной как с ребенком.

Он отвернулся.

– Тогда прекрати себя так вести.

– Неужели я похожа на ребенка?

– Хватит, – предупредил он.

– Нет уж, посмотри на меня. – Я указала пальцем себе на грудь.

Итан тут же опустил голову. Я ждала, и сердце мое яростно билось… ну же, подними взгляд! Мне так хотелось, чтобы мной восхищались. Как Олли когда-то.

– Неужели я в самом деле похожа на ребенка?

Итан поднял голову, и взгляд его впился в меня, но лицо осунулось.

– Нет, Мия, ты совсем не похожа на ребенка.

Он ударил по стене, а потом ушел.

Комната Олли больше ничем не отличалась от всех остальных комнат в Долоре. Ничего в ней больше не напоминало о нем: теперь тут стояли и стол, и тележка в ожидании нового заключенного. В данном случае – меня. На стол отправилась моя записная книжка: я присела на стул и открыла ее. Столько пустых страниц, которые ждали, что их заполнят. Чернила украсили первую, а затем и вторую… Прошедший день вдохновил меня, и я написала обо всем: об ужасном сюрпризе, ожидающем меня в комнате, и о взгляде Итана в душевой. И об Олли.

Мыслями я всегда возвращалась к нему.

Той ночью я проснулась от собственных криков. Итан так и не пришел. Я отпихнула ногами одеяло и практически содрала с себя прилипший из-за пота свитер из Полоумного приемника. Попыталась выровнять дыхание.

Последующие дни ничем не отличались от предыдущих: днем Итан избегал меня, а ночью я не могла уснуть, потому что боялась кошмаров. Иногда я умудрялась заснуть, рыдая, иногда не спала до самого утра.

– Тебе все еще снятся кошмары? – спросила меня Брия на собрании ЖПСН – группы «Женщины против сексуального насилия».

Мы собирались в комнате для групповой терапии по четвергам перед ужином. Летом к нам присоединялась только одна девушка, но через неделю начнется новый семестр, и я уверена, что придут и другие.

– К сожалению, – вздохнула я, скрестив ноги.

Мы никогда не сидели на стульях, всегда на полу. Так все выглядело куда менее официально.

– Я снова пячусь назад, потому что я даже не знаю, о чем они, эти кошмары. Стоит мне проснуться, я обо всем забываю.

– Может, у тебя расстройство сна. Типа сонной задержки дыхания – так и забываешь, – предположила Тайлер.

Тайлер приехала в Долор летом. Мы с Брией сдружились с ней на этих встречах. Там и узнали, что Тайлер такая же всезнайка, как и я. Да и истории наши были похожи: год назад Тайлер изнасиловали, и она не смогла справиться с накрывшей ее тревожностью. Она причиняла себе физический вред. Дважды за месяц попадала из-за этого в психушку, так и оказалась в конце концов в Долоре. Ее, как и нас, изгнали из общества. У Тайлер были длинные светлые волосы, но глаза карие – как у меня. Я была выше, но всего на дюйм. Фигура – полнее, но пройдет пара месяцев, как веса в ней убавится. Это неизбежно, и Тайлер не могла этого дождаться.

– Когда они начались? – спросила она.

– С детства, после того самого случая. Но кошмары давно мне не снились… пока Олли не уехал.

С каждым днем я скучала по нему все сильнее и сильнее. Перед другими я старалась держаться – сложная задачка на каждый день. Меня разрывало между двумя мирами – жизнью с Олли и жизнью после него. Вот только я не ожидала, да и не хотела жизни после него. И тело, и сердце отрицали ее, заставляли не спать ночами, насылая на меня кошмары. Олли поселился в моей голове, его слова преследовали меня, его голос напоминал о том, что у нас было. Он оставил внутри меня эту прекрасную травму, и пламя нашей любви все еще горело.

Но сейчас я хотела, чтобы оно погасло.

Жар этот был слишком силен, огонь сжигал меня дотла каждую ночь, а потом я просыпалась лишь для того, что прожить еще один день без Олли.

– Ах, да… Олли, – почти пропела Тайлер. – Какая жалость, что мне не удалось встретиться с этим Олли, о котором я так много слышала.

– Может, его отсутствие – твой триггер, – вклинилась Брия. – Не думала об этом?

– Он в самом деле помог мне выбраться из ужаса, в котором я засела надолго. Может, я слишком сильно на него полагалась… Не знаю… в общем, давайте лучше поговорим про тебя. – Я указала на Тайлер. – Ты все еще пьешь прописанные психиатром таблетки?

– Ага, доктор Бутала – святой, а таблетки эти – святой Грааль. Вообще никакой тревожности. Никакой депрессии. Никогда не чувствовала себя счастливее.

Брия закатила глаза.

– Интересно,