— Да, — ответили Вон и Кинг одновременно.

Вон добавил:

— Самое близкое к тому, что у Луки есть розовая рубашка, это единственная голубая рубашка, которая у него есть. Кстати, именно ее он должен надеть сегодня вечером. Так Реми увидит, что Лука знает, как все изменить.

Я не сомневался, что мои братья пытались спровоцировать меня на участие в этом нелепом разговоре, но я просто хотел сосредоточиться на фотографии своего сына.

Мой сын.

Реми показал мне фотографию на своем телефоне, когда вернулся домой примерно за час до этого, а потом отправил ее мне, чтобы у меня была копия. Он, казалось, был чрезвычайно доволен сегодняшним визитом к Джио, и, хотя я не расспрашивал его о подробностях, вид моего сына, обнимающего Вайолет, пока они спят, вселил в меня надежду, которой я не испытывал уже очень долгое время.

— Думаешь, Реми отправил ему фото члена? — Спросил Кон.

Это привлекло мое внимание.

— Эй, — огрызнулся я. — Ты говоришь о моем парне, — начал я, оглядываясь через плечо. Все трое моих братьев смотрели на меня с ухмылками на лицах. Я молча выругал себя за то, что попался на удочку.

— Ну, в конце концов, твоему парню придется ждать тебя внизу, если ты не поторопишься, — сказал Кон.

Он держал розовую рубашку и, как я предположил, галстук в тон.

— Голубая, — сказал я, больше для того, чтобы понаблюдать за тем, как меняется выражение его лица.

Что и произошло.

— Я сдаюсь, тебе уже не помочь. — Кон бросил рубашку на кровать. — Покажи нам, на что ты пялишься последние двадцать минут.

Я передал телефон братьям и стал переодеваться в голубую рубашку. Мои мысли вернулись к предстоящему свиданию с Реми. Несмотря на то, что я был взволнован, я, как ни странно, нервничал. У меня никогда не получалось очаровывать людей, если только это не происходило в зале для переговоров. Если я чего-то хотел, я это получал.

— О, ничего себе, — сказал Вон, когда он, Кинг и Кон придвинулись поближе, чтобы посмотреть на экран.

— Джио, правда, разговаривает? — Удивленно спросил Кон.

Вопрос, хотя и был невинным, вызвал у меня смешанные чувства. Я был безмерно счастлив, что мой сын, казалось, немного вышел из своей скорлупы благодаря Реми. Но это было горько-сладкое чувство, потому что я вообще не мог видеть своего сына с того дня, как пришел в больницу вскоре после того, как он очнулся. Я по-прежнему каждый день ходил в больницу, чтобы поговорить с его лечащим врачом и узнать последние новости, но доктор Тейлор не думал, что это хорошая идея — пытаться снова поговорить с Джио. На этот момент, казалось, только у Реми были какие-то подвижки в общении с моим сердитым сыном. Судя по фотографии, которую он сделал днем, он добился значительного прогресса.

Я почувствовал руку на своем плече, когда застегивал рубашку. Вон стоял рядом со мной, и на его лице было написано понимание.

— Он преодолеет это, братишка. Ты вернешь его обратно.

Я кивнул, потому что от волнения у меня перехватило горло. Я был так рад, что мои братья снова со мной, хотя отсутствие Лекса было заметно. В кои-то веки Кинг и Кон не вцепились друг другу в глотки из-за Лекса и того, что удерживало его вдали от нас, и я решил, что это значит, что у них была возможность поговорить, пока они встречали в аэропорту Мэрилин в тот день, когда Реми сбежал.

Мои мысли переключились на Реми, пока я одевался, а мои братья разговаривали между собой. Хотя Реми уже несколько дней как вернулся домой, между нами все еще ощущалась некоторая неловкость. Я много раз пытался вовлечь его в разговор о незначительных вещах, но он, казалось, нервничал в моем присутствии, и мы говорили только о Джио и Вайолет. Не говоря уже о присутствии моих братьев и Мэрилин, что означало, что мы редко оставались наедине. Я надеялся, что наше свидание все это изменит.

Пока я надевал пиджак и завязывал галстук, мои братья давали мне всевозможные, по их мнению, полезные советы, начиная от того, чтобы просто оставаться самим собой и не забывать открывать дверь Реми, и заканчивая тем, стоит ли мне делать за него заказ, и так далее, и тому подобное. Я почти ничего не слушал, потому что, кроме Кона, никто из моих братьев не был особенно хорош в романтических отношениях. В последние пару лет Вон заглядывался только на Алекса, и я сомневался, что Кинг перестал работать достаточно надолго, чтобы с кем-то познакомиться. А если и так, то вряд ли он искал отношений, которые продлились бы дольше, чем то время, которое потребовалось бы ему, чтобы расстаться. Этот человек был не очень-то общительным. Хотя Кон преуспел в любовных делах, он также не был экспертом в долгосрочных отношениях.

А это было то, чего я хотел от Реми — долгосрочных отношений. Это было неожиданным открытием, но я не собирался пытаться списать это на что-то другое, кроме того, чем это было на самом деле. Я не понимал, что имела в виду судьба, когда решила, что мальчик, которого я оставил, станет мужчиной, без которого я не смогу жить, но я смирился с этим. Реми был моим. Теперь мне просто нужно было показать, что я принадлежу ему. Нам нужно было стать чем-то большим, чем просто двумя людьми с неприятным прошлым. У меня также была миссия изменить отношение Реми к самому себе. Мысль о том, что он думал, будто я не могу испытывать к нему чувств из-за его прошлого, сводила меня с ума. Мне было так легко видеть, какой он сильный, добрый и удивительный, но просто говорить об этом недостаточно. Мне нужно показать ему, и я начну с этого свидания.

Я подошел к своим братьям и схватил телефон. Все трое спросили почти одновременно:

— Ты пришлешь мне фото?

Я быстро написал текст и отправил фотографию, чтобы не забыть, и поймал себя на том, что улыбаюсь, когда все трое моих братьев достали из карманов свои телефоны, чтобы продолжить разглядывать фотографию. В то время как Вон и Кон не видели Джио лично, Кинг видел. Меня не удивило, что он, как и Реми, навещает Джио ночью. Но, в отличие от Реми, я сомневался, что Кинг разговаривал с моим сыном. Во всяком случае, мой сын, вероятно, даже не подозревал о его присутствии, потому что Кинг уходил очень поздно вечером.

Кинг был наименее терпеливым из всех нас,