Джио не ответил мне, но я решил, что это победа, что он не попросил меня покинуть его палату.

И когда спустя добрый час Стэн сказал мне, что пора уходить, мы с Джио не сказали друг другу ни единого слова, но когда я прощался с молодым человеком, то был уверен, что слышал, как он пробормотал «пока» себе под нос.

Это было немного, но уже кое-что.

Глава восемнадцатая

Лука

— Как, по-твоему, он воспринимает все это? — Спросил Вон.

Я не сводил глаз с Реми и пробормотал:

— Нехорошо. Он привязался к ней.

— Он, разве, единственный? — таков был ответ моего брата.

Я не ответил ему, потому что не было смысла пытаться лгать или уходить от ответа. Хотя между мной и Реми существовало значительное напряжение, причину которого я не мог понять, Вайолет оказалась в центре нашего внимания, поскольку каждый из нас считал дни до того, как ее тетя заберет ее домой. Я несколько раз пытался поговорить с Реми о Мэрилин, двоюродной бабушке Вайолет, но, кроме желания убедиться в том, что она будет хорошей матерью для Вайолет, он ничего не хотел знать ни об этой женщине, ни о месте, которое Вайолет будет называть своим домом.

Мы с Кингом тщательно проверили эту женщину, а мой брат даже зашел так далеко, что большую часть недели следил за ней, чтобы убедиться, что она ничего не скрывает, но поводов для беспокойства не было. Скорее, наоборот. Эта женщина большую часть своей жизни работала с детьми, она регулярно работала волонтером в своей церкви, а также в местной больнице, и ее муж оставил ей значительную сумму денег, так что она не только могла позволить себе растить ребенка, но и располагала достаточными средствами, чтобы обеспечить Вайолет дополнительное содержание и внимание, в котором нуждался бы ребенок. У нее был маленький, чистый домик в хорошем районе, и, что более важно, когда я позвонил ей, чтобы рассказать о Вайолет, она проплакала добрых пять минут, а затем настояла на том, чтобы вылететь ближайшим рейсом. Это было сегодня утром.

Мы с братом еще несколько минут наблюдали, как Реми и Алекс играют с Вайолет на заднем дворе. Молодые люди помогали Вайолет ходить туда-сюда между ними. Девочка значительно продвинулась в освоении некоторых физических проблем, с которыми она сталкивалась. Впереди у нее были еще годы терапии, но мы были уверены, что она сможет жить нормальной жизнью.

— Мне не следовало говорить того, что я сказал, — внезапно проговорил мой брат без всякого повода. Когда он, Кинг и Кон ждали меня в больнице, весь гнев и обида, которые я испытывал, ушли на второй план. Я вернул своих братьев, и это было все, что меня волновало.

— Это не имеет...

— Да, имеет, — перебил Вон. Я почувствовал на себе его пристальный взгляд, но продолжал наблюдать за Реми. — Это имеет значение.

— Ты просто пытался приглядывать за своим другом, — сказал я.

— Я пытался присматривать за тобой, — ответил Вон. Это заставило меня удивленно посмотреть на него. — Просто у меня не очень хорошо получалось.

Я вздохнул и вернул свое внимание к окну.

— Я устал ссориться с тобой, брат, — тихо сказал я. — Думаю, мы можем вернуться к тому, что было в детстве. До того, как мама...

— Я тоже, — сказал Вон.

— Просто скажи, если уже слишком поздно для этого. Если я облажаюсь слишком сильно...

— Нет, — прервал мой брат низким и резким голосом. Его пальцы сжали мое плечо, заставляя повернуться к нему лицом. — Нет, ты меня слышишь? — Вон практически сорвался. — Мы прошли вместе через слишком много дерьма, Лука, чтобы даже думать о том, чтобы сдаться.

— Мне нужно нечто большее, — признался я. У меня внутри все перевернулось, когда я представил, какой была бы жизнь без моего старшего брата. Темные глаза Вона встретились с моими. — Мне нужно, чтобы ты...

— У тебя это есть. У тебя все это есть, Лука. Мое доверие, мое прощение, моя преданность… возможно, все это подвергалось испытаниям, но у тебя они были всегда. Ничто и никогда этого не изменит, — твердо и без колебаний сказал мой брат.

— Это больше, чем я заслуживаю, — сказал я. — То, что я сделал с Алексом, было непростительно.

— Думаю, он простил тебя примерно через пять минут после того, как ты рассказал ему, почему это сделал. И даже если бы ты этого не сделал, он все равно простил бы тебя, потому что он такой.

Я взглянул на парня моего брата и увидел, как он подбадривает Вайолет, когда она сделала несколько неуверенных шагов сама. Я перевел взгляд на Реми, и даже через окно я мог видеть смесь радости и печали на его лице. Всю неделю молодой человек был молчалив. Я несколько раз пытался поговорить с ним не только о тете Вайолет, но и о том, что произошло между нами в постели в ту ночь, когда я сказал ему, что мы нашли эту женщину. Он прервал разговор, уйдя от темы, а я не хотел настаивать. Но тема разговора не имела значения, потому что, когда я спрашивал его о его работе и будущем, он тоже не отвечал на эти вопросы. Я не мог сказать, что он снова стал тем сердитым, отстраненным Реми, с которым я встретился несколько недель назад, но я не мог точно сказать, каким он был сейчас. Между нами не было искры, и я хотел ее вернуть.

Для меня.

Для Вайолет.

Для него.

— Ты был прав, — сказал я Вону. — Я привел Реми сюда по эгоистичным причинам.

— Нет, не был, и нет, не по этим причинам. Он красивый молодой человек, но в глубине души я знаю, что ты никогда бы не воспользовался им. Я также знаю, что для тебя важнее всего было обеспечить его безопасность. Его и маленькой девочки, — ответил Вон.

— Я думал, что, может, чувство вины... может, оно станет меньше. Но сейчас все еще хуже. — Я задумался над тем, в чем я признался. Как бы сильно я ни скучал по Вайолет, мои мысли всегда возвращались к Реми. Мысль о том, что я не смогу видеть его каждый день, не смогу разговаривать с ним, разрывала что-то внутри меня. Это было нелепо, потому что мы с Реми и так почти не разговаривали. Я понятия не имел, как моя жизнь так переплелась с его. — Я не