Ленор не преминула бы заметить, что это первая идея, которую решили реализовать после родительского развода, а значит, в общей динамике нашей семейной жизни настал поворотный момент.

Но я не Ленор:

– Ты молодец, Джеймс! И вот еще что…

– Что?

– Спасибо, что спас меня сегодня.

– Не за что. Кстати, я сказал папе о Даксе.

– Ты что?!

– Папе захотелось узнать, что это за парень в подгузнике.

– Нам надо об этом поговорить, – заявил отец.

– Ну естественно, – согласилась я. – Только не сегодня вечером. Давайте сегодня порадуемся нашим успехам.

– Но мы обязательно поговорим.

– Жду не дождусь этого разговора.

– Я видел, как вы целовались на углу улицы, – доложил Джеймс. – Я чуть было не заехал Даксу в рыло, до того как врезал тому парню. Но признаю: нужно обладать незаурядным мужеством, чтобы нацепить на себя подгузник. Это было круто.

– Ладно. Ребенку пора спать, – сказал папа. – Я оставлю его у себя на несколько дней.

И это тоже было впервые, когда Джеймс заночевал у отца не в «папины выходные». А еще брат первый раз не накричал на папу во время разговора. А мы все спасли свадебную часовню.

– Я горжусь тобой, Холли! – выдал отец перед тем, как прервать связь.

Я попыталась дозвониться и до Дакса, но его телефон сразу переключался на голосовую почту. Он ведь собирался мне позвонить, разве не так? Мы даже думали пойти куда-нибудь. Пусть мы неофициально и отметили праздник накануне, но мне было бы это приятно.

Я переоделась в пижамные штаны с утятами и спортивную майку для бега. «Космос» этим вечером показался мне более просторным, а диван более удобным и мягким. Несмотря на мелочную досаду на Дакса, я не смогла припомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой расслабленной и умиротворенной. Нет, вру. Помню. Это было до дедушкиной кончины. Я почти три месяца несла на себе тяжкий груз размером с часовню.

После полуночи мне позвонил Сэм – сообщить о своем намерении прийти.

– Сегодня вечером? – Я полудремала на диване, глядя одним полуоткрытым глазом ситком «Офис». – Нет. Я слишком устала.

– Поздно. Я уже под дверью.

– Что ты удумал? – спросила я, когда он прошмыгнул мимо меня с пиццей под мышкой.

– Решил поздравить тебя со спасением часовни, фирмы и наших рабочих мест.

– Спасибо, но мне бы хватило сообщения.

– Нет-нет. Вежливость требует личного присутствия поздравляющего. Так вот… ты сделала это!

Я затеребила шнурок в поясе пижамных штанов, пытаясь скрыть улыбку:

– Я польщена.

– А по лицу не скажешь. – Сэм положил коробку с пиццей на стол. – Если по чесноку, то я пришел потому, что проголодался, а есть в одиночестве не хочется.

– И из всех ртов ты выбрал меня?

Сэм вздохнул:

– Портера нет в городе. Грант и Майк отправились с девчонками из Green Valley на двойное свидание. Камилла вчера искромсала мне сердце в клочья. Осталась одна ты, Нолан. Так что ешь.

Сэм откинул крышку – и замер. Пицца оказалась в форме сердца, с кусочками красного пепперони, веером обрамляющими сыр как ажурное кружево.

– Коммунисты! – возмутился он.

Я взяла кусочек пиццы:

– Мм-мм… Коммунистическая пицца.

– Зачем они так? Чтобы поиздеваться надо мной?

Я закинула коленку на подлокотник дивана:

– Сегодня же День святого Валентина. Ты что, забыл? Это общенациональный заговор.

Сэм смахнул стручки пепперони (как будто это могло все исправить!) и отправил кусок пиццы в рот:

– Я собирался сегодня подарить Камилле кольцо обета. Я тебе не говорил? Хотел сводить ее в тот парк, где мы впервые поцеловались, устроить пикник, сделать все как-то торжественно. – Сэм отодрал корочку. – Но кольцо я выбрал в ювелирке вчера, и когда мы проходили в аэропорту мимо стоянки такси, я увидел пожилую пару. Мужчина помогал жене сесть в машину, хотя сам с трудом передвигался. И я подумал: «Вот бы нам так с Камиллой – дожить до глубокой старости в любви, дружбе и взаимном уважении». Знаешь, что она на это сказала?

– Да, знаю. Я была рядом, когда вы это обсуждали.

– Нет, о той паре. Она сказала: «Я не желаю становиться старой». Видишь, как по-разному мы на все смотрим. Я вижу вечность, она – конец жизни.

Я встала и пошла к холодильнику за колой:

– Сэм, ты слишком увлекаешься метафорами.

– А знаешь, кто еще любит метафоры?

– Дж. К. Роулинг, – выпалили мы одновременно.

– Точно! – воскликнул Сэм. – Она мастер создавать сложные образы и показывать характеры и отношения в развитии.

– Сэм, я в курсе. Я перечитывала ее книги столько же раз, сколько ты. И мне кажется, Роулинг бы тоже сказала тебе: «Потеряв любовь, ты все равно должен жить и двигаться дальше. Иначе превратишься в Снейпа».

– Но у Снейпа никогда не было взаимной любви! – пылко возразил он.

– Сэм, мне очень жаль, что у вас так вышло с Камиллой. Я знаю, как сильно ты ее любишь…

– Любил!

– Говори как хочешь, но вырвать из сердца любовь за один день невозможно.

– Возможно! Теперь, когда я понял, что она за человек… Знаешь, что она мне заявила? Оказывается, ей вообще не нравится «Гарри Поттер». И все фильмы она смотрела только потому, что они нравятся мне.

– Потому что именно так и поступают люди, состоящие в отношениях! Идут на компромисс. А ты ставишь девушке ультиматумы и ждешь от нее беспрекословного подчинения.

– Я не ставил ей ультиматумов. – Сэм скрестил на груди руки. – Просто у меня есть понятия и принципы.

На мой мобильник пришло сообщение. Я кинулась к кофейному столику. Но оно оказалось от Камиллы. Она интересовалась, как я провела Валентинов день – лучше, чем она, или нет? Нам с Даксом надо переговорить о его пренебрежении к текстовым сообщениям или об отсутствии навыков их написания.

– А где сегодня вечером твой бойфренд? – Сэм отпил глоток кока-колы. – Разве тебе не стоило разделить с ним пиццу в форме сердца?

Я потерла лоб:

– Сэм… послушай… Ты только что расстался со своей девушкой. И я готова выслушать тебя и обсудить это. Но не заводи эту волынку о Даксе, ладно? У нас сегодня была тьма клиентов. День был тяжелым и длинным – отчасти потому, что ты не вышел на работу и не помог нам. А потом кое-что случилось с моим братом, и я просто… Я не могу и не хочу касаться этой темы. Я твоя подруга. Но и ты должен меня понимать