– Вряд ли.

– Ну хотя бы расскажи, что еще там было.

Дакс провел рукой по волосам, снимая статическое электричество:

– Там много странного. Похоже, твой дед был знаком с моим отцом. Отец первым пришел к нему, когда Джим купил часовню, и сумел произвести впечатление на твоего деда – тот даже несколько раз водил его в бар пропустить стаканчик-другой. Отец никогда не лез в дрязги Виктора и Джима. И твой дед не хотел, что мы с тобой враждовали. Он хотел… – Дакс сделал вдох и медленно выдохнул. – Джим хотел, чтобы я знал: мой отец любил меня так же сильно, как твой дедушка любил тебя.

– Почему он написал тебе? Ты с ним когда-нибудь общался, разговаривал?

– Нет, никогда.

– Это не похоже на дедушку Джима – обратиться к незнакомому человеку, да еще в посмертном письме.

– У нас с тобой много общего, – пожал плечами Дакс. – Может быть, твой дед не хотел, чтобы мы остались чужими друг другу.

В этот момент зазвучала музыка, засверкали белые огни, и струи воды заколыхались, затанцевали, взмывая к небу и опадая каскадами обратно в озеро. Дакс прижался лбом к моему лбу. И, возможно, это прозвучит нелепо, но это был самый удивительный, проникновенный, грустный и счастливый момент, который мне довелось пережить.

Мы поцеловались. И целовались достаточно долго, чтобы люди обратили внимание на нас – двух подростков в пушистых костюмах. Дакс начал что-то говорить, но я запечатала ему рот указательным пальцем. Это был довольно театральный жест, но он отвечал забурлившим во мне эмоциям.

– Не знаю, этого ли хотел дедушка, но лучшего подарка, чем ты, он сделать мне не мог.

– Не считая облачного свитера.

– Ну да, конечно, – я снова поцеловала Дакса – долгим трепетным поцелуем. «Может, сказать, что я его люблю?» – подумала я и даже представила, как приятно было бы произнести эти слова. – Спасибо, что рассказал мне о своем отце.

Дакс рассмеялся:

– Хочешь сказать спасибо, что показал тебе, как у меня все сложно и запутанно?

Снова зазвучала музыка. Фонтаны включались через каждые пятнадцать минут. Неужели прошло только четверть часа? А мне показалось, будто весь мир изменился.

– У многих из нас путаница в голове, – сказала я. – И по-моему, главное в этой жизни – найти того, с кем ты сможешь все распутать.

Глава 18

Фонтаны включались еще четыре раза, а мы все не уходили оттуда. Мы целовались, разговаривали, ловили счастье в каждом мгновении и наслаждались им. А потом в меня врезался мальчишка в наушниках. Я сначала чертыхнулась, обругала его, а потом кинулась догонять, чтобы извиниться и вручить ему буклет. И только тогда мы вспомнили, для чего пришли на площадь к фонтанам. Следующие полчаса мы с таким остервенением впихивали всем буклеты, что один мужчина пообещал дать мне пять долларов, если мы отстанем от людей.

– Я должен кое в чем признаться, – сказал Дакс, когда вокруг нас снова вздыбились струи воды.

– В чем именно?

– Ты была права. Похоже, я полюбил Вегас. Конечно, надо будет еще посетить «Белладжио», чтобы в этом удостовериться. Но фонтаны уже в моем списке «Топ-5».

– А что перед ними?

– Пончиковая на Восточной улице, где такие аппетитные булочки с корицей. Но фонтаны Белладжио с моей подружкой-кошечкой в одном ряду с ней.

Около одиннадцати я разослала друзьям сообщения с просьбой встретиться в понедельник (выяснить, кто победил в раздаче буклетов). Мой комендантский час действовал с полуночи, а утром следующего дня мне уже надо быть в часовне.

– Будем считать эту прогулку нашим свиданием в преддверии Дня святого Валентина? – спросил Дакс. – Раз уж завтра нам обоим работать по десять часов.

– Мне – одиннадцать, – уточнила я.

– Ты и в этом стараешься превзойти меня, девочка-счетовод? – Дакс взял меня за руку, и мы пошли к валет-паркингу.

– Я уже тебя превзошла. Раздала в тысячу раз больше буклетов.

– Ты смогла всучить только десять.

– А ты ни одного.

Дакс нащупал пачку листовок в заднем кармане брюк:

– Я раздам их сейчас все до единой, если только ты не будешь меня отвлекать.

Мои губы снова устремились к губам Дакса. Это был поцелуй, от которого захотелось забыть о завтрашней работе и проскользнуть с ним в свою комнату. Но на парковке уже стоял Сэм, а машины за его спиной яростно сигналили. Сэм то ли махал мне, призывая ускорить шаг, то ли отмахивался от меня – я толком не поняла. И еще больше удивилась, сев к нему в тачку, когда он, дав по газам, на скорости вырулил с парковки.

Мне удалось держать себя в руках, хотя хотелось одновременно запеть, расплакаться и спросить у Сэма: «Это и есть любовь? Как долго продлится такая феерия чувств?» Я наблюдала за Даксом в окошко, пока мы отъезжали от парковки. Мне стал понятен смысл всех песен, всех фильмов, всех книг о любви, уже созданных или сложенных в моем воображении. Думаю, вы теперь поймете, почему в таком шквале эмоций я не сразу прочувствовала атмосферу в салоне автомобиля – точнее, напряжение между Камиллой и Сэмом. Я наклонилась вперед:

– Ну, как дела? Вам сегодня повезло? У фонтанов клева не было.

Сэм уставился на дорогу. Камилла стала теребить ожерелье с подвеской в виде подковы, которое она носила почти не снимая. Никто мне не ответил.

– Эй, ребята? Все в порядке?

Камилла повернулась так, чтобы я смогла увидеть ее красные глаза и припухшую кожу. Она не плакала, не всхлипывала. Но, взглянув на Сэма, я поняла, что и он в дурном настроении.

– Нет, – прохрипел парень, – не в порядке.

Я откинулась на спинку сиденья. Как мне поступить? Начать расспрашивать? Посоветовать что-то? Или смолчать? Ребята поссорились, это очевидно. Я не знаю причины их ссоры, да и не мое это дело. Но нам ехать еще минут двадцать, Сэм мой лучший друг, и к Камилле я в последнее время изменила отношение: она нравится мне все больше и больше. Так