Он вышел из меня, и пульсация его члена, прижатого к моим ягодицам, заставила меня содрогнуться и податься назад. Горячая струя ударила мне прямо в пятую точку, и Лукас зарычал, притягивая меня к себе, зажимая свой член между нашими телами.

— Твою мать! — выдохнул он, вжимая пальцы в мой снова пульсирующий клитор.

И я не могла с ним не согласиться.

Глава 20

Лукас

Он не засыпал с женщинами ни до, ни после Марии. Но сегодня утром, глядя на спящую рядом Ники, не ощутил ни чувства вины, ни разочарования. До ее появления Лукас даже не мог представить, что такое когда-то случится. Что он сможет проснуться в одной постели с кем-то вроде нее. Проблема в том, что Ники перестала быть «кем-то вроде», вот только в какой момент? Она пробралась в его жизнь, в его сердце, в тело и в душу (если таковая, конечно, существовала), чтобы все изменить. Сопротивляться этому больше не было сил, а если бы даже и были, он все равно вряд ли остался бы победителем в этой битве. Не изо всех сражений надо выходить победителем, даже если ты привык всегда побеждать.

Ники не была ангелом, и Лукас отдавал себе отчет в этом, как никто другой. Она была самой обычной женщиной… до того, как стала его. Его женщиной. Этот статус стремились заполучить многие, и до его женитьбы, и во время, и после смерти Марии. Ники не стремилась, она сделала это как-то естественно и незаметно, возможно, именно поэтому сейчас это ощущалось как катастрофа.

Но катастрофа, из которой не хочется выбираться.

При всем своем гламурном прошлом Ники никогда не рисовалась, вот и сейчас она спала, как звезда. Раскинув ноги и руки в разные стороны, приоткрыв рот, хотя большинство женщин, оставшись рядом с ним, даже не позволили бы себе просто заснуть, не говоря уже о том, чтобы показаться в таком виде.

Она не злоупотребяла макияжем в принципе, но сейчас почему-то казалась особенно трогательно-беззащитной.

Что ему делать с этой женщиной-катастрофой?

Ответ напрашивался сам собой: отправить, как и собирался, обратно в Россию. Там ее жизнь, там ее друзья… или те, кто считает себя таковыми. Он знал, что Диана и Андрей Шмелёвы (Диана — Шмелёва в перспективе) сделали все, чтобы ее найти. Просто он умел хорошо заметать следы, и найти ее было практически невозможно, но они старались. Выходили на нужных людей. Делали все, чтобы понять, куда она исчезла.

Они должны обрадоваться, когда она вернется.

Так будет правильно. Правильно будет ее отпустить, пока это все не проросло в них еще глубже, пока это просто хороший трах без обязательств. Правильно будет никогда не сказать ей о том, о чем он сейчас думал, но если уж так говорить, правильнее было никогда не рассказывать Ники о своем детстве, не искать ее мать, не позволять ей приближаться к Амире.

К Амире, которая давно смирилась, что их только двое. Или только-только смирилась? Рядом с Ники дочь тоже становилась другой, как будто до нее она улыбалась для него, чтобы показать ему, что все хорошо. А после того, как в их жизни появилась она, Амира снова начала улыбаться искренне. Или он слишком много придумывает.

Амира — ребенок, она тянется своим внутренним солнцем к другому солнцу, которое греет, а Ники…

— Лукас, бога ради, скажи, что у тебя несварение, и никто не умер, — раздался голос совсем рядом.

Он вынырнул из собственных мыслей и взглянул на лежащую рядом женщину. Которая покачала головой и добавила:

— У тебя сейчас такое лицо!

— Какое?

— Был бы у меня телефон под рукой, я бы тебя сфотографировала, — она улыбнулась, и солнце, запутавшееся в пепельных прядях, словно перекочевало в глаза и в улыбку. В уголки губ.

— Поверю тебе на слово, — Лукас легко, одним движением поднялся. Желание перевернуть ее на живот и трахнуть, такую теплую, сонную, нежную было уже чем-то за гранью, поэтому он пошел в душ.

— Что там у тебя дальше по плану? — ударило ему в спину.

Холодный душ. Ледяной. Арктический.

— Пробежка.

— А у меня йога. Увидимся за завтраком?

— Да. Увидимся.

После душа и после ее ухода стало попроще. Но Лукас все равно позвонил на ресепшен и попросил, чтобы поменяли постельное белье. Потому что ее аромат до сих пор остался на наволочках. На легком покрывале, которое она сбила в комок ночью, несмотря на работающий на полную мощность кондиционер. Он завернул ее в него снова, а она снова вывернулась из ткани и так и спала бы обнаженной, если бы Лукас не закинул на нее руку поверх очередной попытки не дать Ники простыть. Уже под утро, когда он сам отключился, она снова выпуталась из покрывала и превратила его в комок.

Как она провела столько времени рядом с таким ничтожеством, как этот Роберт? Она, не терпящая никакой несвободы.

Пробежка по берегу океана помогла окончательно вытряхнуть из головы все лишнее, а когда Лукас вернулся, горничная уже поменяла белье. В этом преимущество ВИП-сервиса, все делается по первому запросу, когда это нужно именно тебе.

Теперь постель больше не пахла Ники, она пахла дорогим бельем только что из прачечной, и это устраивало его гораздо больше, чем все предыдущее.

Правда, избавиться от наваждения в ее лице не удалось: когда он вышел в столовую, откуда уже доносились одуряющие запахи, он никого там не обнаружил.

— Где они? — спросил у безопасника, и тот кивнул в сторону двора с бассейном.

Лукас направился туда и