– Извини. Зря я злилась из-за подарка. Ты не знал, что для меня это проблема. – Ерзая на диване, Сесиль слегка касается моей ноги. Волна жара пробегает по моему телу, на этот раз сопровождаясь чувством облегчения. – Ты хороший парень, Ос.

– Думаешь?

– Не думаю, а знаю. И ты знаешь. Эх, жаль, не всегда ты такой скромный, мистер Лучший ковбой.

– Правда нескромной не бывает, дорогая. Если бы я был ковбоем, был бы лучшим.

Ее смех завораживает.

– Ладно, Нековбой, пошли спать. Дружеские объятия?

Да с удовольствием! Я собирался заняться с ней этой ночью кое-чем поинтереснее, но теперь уже не до жиру. Совсем недавно я был практически уверен, что больше и этого не получу.

– Сначала мне нужно в душ.

– И мне. Иди первым.

– Побудешь здесь?

– Побуду. Если явится мой кровожадный муж, постараюсь дать тебе время надеть штаны перед дракой. – Сесиль весело улыбается, и я решаю прикусить свой длинный язык, хотя меня совсем не смешит мысль, что кто-то хочет ее убить.

– Спасибо. Не хотелось бы впервые предстать перед тобой голым, выбивая дурь из твоего бывшего.

Я делаю акцент на слове «бывший» – хочу, чтобы у обоих не было сомнений: то, что происходит между нами, не нарушает супружеских клятв.

– Ну, почему же впервые! – Она закрывает глаза ладошками, растопыривает пальцы и подмигивает мне.

20. Сесиль

Вчера я еле добралась до кровати. Ноги и руки болели, глаза слипались. В темноте Остин обнял меня за талию, гладил, целовал то тут, то там. Я прижалась к нему и, уткнувшись в плечо, спокойно и крепко уснула.

В тихом сумраке утра тянусь рукой за спину. Увы, вместо теплого тела нахожу лишь холодные простыни. Сердце подскакивает в груди, разливая по венам страх. Впрочем, если бы что-то произошло, меня бы разбудили.

Переворачиваюсь и убеждаюсь: его нет. Взглянув на часы, немного успокаиваюсь. 7.04.

Ох, и наслушаюсь я сегодня! Остин терпеть не может лежебок, и я ни разу не позволяла себе спать так долго. Со стоном утыкаюсь в подушку. Не знаю, какой у него матрас, но мне, черт побери, нужен точно такой же – никогда в жизни не спала так сладко. Впрочем, возможно, все дело в том, с кем я сплю. Пожалуй, надо провести еще пару ночей в его постели. В научных целях, само собой.

Выхожу из спальни. В нос тут же ударяют запахи яичницы с беконом и свежего кофе. Остин безмятежно читает на диване, хотя давным-давно должен работать. Очевидно, я еще сплю.

– Это сон? – спрашиваю я с порога. Он откладывает книгу и поднимает глаза. – Говори правду! Считай, что ты – полицейский под прикрытием, а я спрашиваю, не коп ли ты, часом.

– Не сон, дорогая. И про копов – миф. Они вовсе не обязаны отвечать. – Он подходит, легонько касается губами моего лба и отправляется на кухню.

– Тогда что все это значит? – Я обвожу рукой тарелки на стойке. – И почему ты не работаешь?

– Одна горожанка попробовала себя в роли ковбоя и следующим утром проспала все на свете, потому что не смогла встать с кровати. Без шуток, я не сумел тебя растолкать. Так что это… как вы называете такое в городе? Второй завтрак.

– Расслабься, весельчак. Сейчас семь, нормальные люди завтракают как раз в это время.

Он кивает на диван, и я сажусь, поджав ноги. Спустя мгновение на коленях появляется полная тарелка, а вслед за ней кофе. Изумленно смотрю в чашку. Он что, запомнил, какой я обычно пью? Перевожу вопросительный взгляд на Остина, тот молча кивает. Поразительно. Кей-Джей за три года нашего брака не удосужился поинтересоваться, какой кофе я люблю. Ничего особенного вообще-то – капля молока и два кусочка сахара. С каждой подобной мелочью я все отчетливее понимаю, что мужу на меня было плевать.

– Что читаешь? – Я вытягиваю шею, чтобы рассмотреть томик на подлокотнике.

– Детектив любимого автора. Книга вышла довольно давно, но мне в последнее время было… э-э… сложно сосредоточиться. Вот, наконец, дошли руки.

– Стоит только подумать, что хорошо знаешь человека, – я неторопливо жую бекон, – как вдруг он готовит тебе завтрак, ограничившись всего одной маленькой шпилькой на тему слишком долгого сна. И читает книгу, вместо того чтобы работать. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Утром вернулись ребята из Калгари. Я поговорил с Денни. Сегодня работают они, а вечером решим, как будем охранять тебя в ближайшие недели.

– Он больше не писал мне и здесь не появлялся. Может, передумал?

О нет. Он точно не передумал.

– Считаешь, мог?

– Нет. Он не отступится. Просто… не хочу я втягивать в это парней.

– Поговорим с ними вместе. Сама решишь, что рассказывать, а что нет. В конце концов, защита ранчо – часть их работы. Даже если ты вообще ничего не скажешь, они будут сидеть под твоими окнами ночь за ночью, потому что я попросил.

До меня вдруг доходит: сегодня я буду ночевать у себя. Парни вернулись, и причин оставаться здесь больше нет. Пара поцелуев ничего не меняет – мы по-прежнему не вместе.

– Хорошо, поговорим. – Голос эхом отдается в керамической кружке, когда я отхлебываю кофе.

Сразу после завтрака Остин отправляется в свой кабинет, а я иду на кухню к Кейт. В последние дни он не отпускал меня ни на шаг; теперь мы, похоже, делаем вид, что ничего не произошло. Если не считать отсутствия Берил, которая гостит у сестры, на ранчо все вернулось на круги своя. Только я застряла между мечтами о поцелуях Остина и страхом рассказать ребятам про чокнутого бывшего.

– Ну, между нами, девочками, расскажи мне все о вчерашнем дне. Ожог от щетины я ни с чем не перепутаю.

Кейт аккуратно раскладывает ежевичное варенье, а я на другом конце стола нарезаю огурцы.

– Ох! Сначала мы пообедали на вершине горы, и я сказала, что это лучшее место в округе. Тогда Остин предложил посмотреть его любимое место. Стояла жара, и, добравшись до озера, мы решили искупаться. Плавание каким-то образом перетекло в поцелуи. Много поцелуев – в озере, и еще на конюшне, пока Рыжий не нарисовался. – Я качаю головой, заметив улыбочку на губах Кейт. – Вот и все. После ужина Остин был какой-то странный. Мы немножко повздорили, затем поговорили по душам, и все вроде бы уладилось. Утром он позволил мне проспать и даже приготовил завтрак, а сейчас как-то чересчур спокойно оставил меня одну, хотя в последние два дня даже из поля зрения не выпускал. И ночевать я сегодня, видимо, буду у себя. В общем, не знаю, что происходит в