Ливи и Томми пали жертвами проклятия Долора.

– Ливи покончила с собой после долгих месяцев сопротивления таким людям, как Хейден. Иронично, что оба боролись со своими внутренними демонами, не прося помощи. И если бы мы были внимательнее… открыли бы не только наши глаза, но и наши сердца… Если бы только прислушались, они оба были бы сейчас живы, – пояснила доктор Конуэй.

А вот чего она не упомянула, так это того, что Ливи изнасиловали. Несколько человек. Для многих это было бы достаточной причиной для самоубийства, но она держалась, пока не узнала, что беременна, пока Томми не забрали в тюрьму после того, как он убил одного из ее насильников. И потеря Томми стала для нее точкой невозврата. Позже Ливи нашли в ее комнате, свисающей с потолка.

Интересно, что пронеслось в ее голове после того, как она сошла со стула? Сожалела ли она о своем решении? Видела ли перед смертью лица своих насильников и тех, кто издевался над ней? Думала ли о Томми? О том, что будет с ним, когда он узнает о ее смерти?

С момента мести Томми и самоубийства Ливи прошел год, но студенты все еще говорили о них шепотом, будто о легенде или проклятии, которое можно передать другому.

– Сегодня после ужином проведем бдение по Хейдену и Ливи, – объявила мисс Чэндлер, пока доктор Конуэй собирала свои вещи. – Посещение не обязательно, но проявите к ним уважение.

После ужина мы с Тайлер и Брией пересекли лужайку и подошли к бледно-освещенному месту в центре двора. Прогоревший оранжевый закат медленно превращался в звездное темное небо, наступала ночь. Рядом с Лиамом стоял Джуд – Джейк держался подальше, на другом конце круга, но постоянно смотрел то на Лиама, то в центр.

Мэдди хихикала где-то позади меня, они с Олли пришли вместе.

– Как ужасно, – прошептала Брия.

Я пожала плечами и позволила тишине завладеть моментом.

Несколько студентов сказали о Хейдене пару слов. О Ливи никто ничего не сказал, потому что Ливи толком никто не знал. Я посмотрела на стоящего вдалеке Итана – его взгляд блуждал где-то не здесь, он потерялся в другом месте и в другом времени. Лицо его превратилось в маску, скрыв все мысли. Пальцы на поясе сжались, костяшки их побелели.

– Я сейчас вернусь, – прошептала я девчонкам.

Я выскользнула из круга незамеченной и встала рядом с Итаном. Он смотрел вперед. Мы оба смотрели на круг людей с холма. Я схватила его за руку и сплела наши пальцы за его спиной. Он медленно выдохнул и закрыл глаза.

Мы простояли так до самого конца бдения – Итан неровно дышал, чуть приоткрыв губы. Знак моего утешения скрыт от всего мира, но Итан в нем нуждался.

Ветер потревожил пламя свечей, которые держали в руках работники Долора.

Слова закончились, но наступившая тишина оглушала. Олли поднял взгляд и прищурился, глядя на нас с Итаном. Лицо его исказила гримаса боли.

А потом облака чуть рассеялись, и пошел дождь.

Круг из студентов распался: все побежали к школе, на холм, но мы с Итаном застыли на месте. Его рука сжимала мою, не желая ее отпускать.

– Давай-ка их всех посчитаем, – к нам подошел другой охранник, окинув Итана любопытным взглядом.

Он выпустил мою руку и посмотрел на охранника, наконец открыв рот впервые за последние двадцать минут.

– Сейчас иду, Джерри.

Джерри кивнул, а потом отошел. Небо рушилось. Остальные студенты мелькали мимо нас, словно во сне.

Итан повернулся ко мне.

– Ничего не говори. Я поняла, – произнесла я.

Ему было сложно признаться в том, что он нуждается в близости. Нуждается в ком-то. Не то что поблагодарить. Но со мной ему и не нужно было произносить всего этого вслух.

Итан покосился на то место, где студенты образовали круг, а потом снова поймал мой взгляд.

– У тебя пять минут для того, чтобы вернуться в комнату.

Я проследила за взглядом Итана и обнаружила там Олли: он стоял у подножия холма, спиной к нам.

– Пять минут, Джетт.

Прошел месяц с нашего последнего с Олли разговора, не считая того вечера в душе, потому что тогда мы и двух слов не связали.

Я подошла к Олли. Он снял свою худи и остался стоять в белой футболке, промокшей насквозь и прилипшей к его коже. Татуировки с птицами выбрались на свет. Он опустил голову, когда я подошла.

– Ты с ним трахаешься? – резко спросил он, глядя куда-то вдаль.

– Нет, – тут же ответила я и встала перед Олли.

Он поднял свой безразличный взгляд и чуть склонил голову, сжав худи в кулаке.

– Ты мне врешь?

– Нет.

Он выдохнул и сморгнул капли дождя.

– Ты в порядке?

– Не знаю… Нет… Не думаю.

Олли отвернулся и покачал головой. Где-то вдалеке пронесся по небу гром.

– Ненавижу это, – заявил он, словно его совсем не волновала погода. – Черт подери, Мия… я наделал делов. Я натворил…

Я схватила его за запястье, не дав договорить.

– Прошу. Я не хочу ничего знать.

– Я скучаю по тебе, – тут же выпалил он. – Скучаю до боли.

Он нахмурился и еще крепче сжал кулаки.

– Помнишь, каково нам было? Тебе так же больно от мыслей обо мне, как мне – от мыслей о тебе? Или тебе что-то помогает эту боль облегчить? Думаешь ли ты обо мне вообще? Потому что мне кажется, что я переживаю все это в одиночку.

Я сморгнула дождь с ресниц и посмотрела на Олли.

– Черт, да ответь уже! – потребовал он, заставив меня скривиться. – Или тебе так нравится меня мучать?

– Ты и понятия не имеешь, через что я прохожу.

Я отвернулась, собираясь уйти, но Олли схватил меня за руку и развернул к себе.

– Дарую тебе свое благословение, Мия. Ты свободна, хватит уже меня ждать. Оказывается, я совсем как мой брат. Я никогда уже не стану тем человеком, которого ты когда-то знала. Тем парнем, который тебе так нравился. Его больше нет.

В его зеленых глазах зияла бездна, которую мне так отчаянно хотелось заполнить. На меня смотрел не Олли. Эта сторона темноты знала его слишком хорошо. Так хорошо, что его демоны обрадовались возвращению. И если я не остановлю ее, тьма поглотит и меня тоже.

Десять

Не бойся боли в их глазах.

Бойся, когда боль превращается в пустоту.

Но разницу между ними поймет лишь сердце.

Оливер Мастерс

Мия

– Ну и неделька… – простонала Брия. – А куда делась Тайлер?

С бдения прошла неделя, и я окинула взглядом столовую: ни Джуда, ни Тайлер не нашла.