– Он такой мудак, – спокойно произнес Итан, качая меня в своих руках.

– Откуда ты знаешь? – спросила я, откинув голову назад и вглядевшись в его глаза. – Откуда ты знаешь, зачем он пришел?

– Я поговорил с ним, когда он приехал. – Итан снова приложил мою голову к своей шее, а второй рукой начал гладить меня по спине.

Сам он прислонился к стене. Его щетина щекотала мою щеку. Итан прижал меня еще ближе.

– Твоя ценность не выражается в количестве людей, которые тебя любят. Запомни это.

Во время ужина и душа я, в основном, отмалчивалась, пытаясь переварить все, что сегодня произошло. Остаток ночи я провела за записной книжкой, куда влила все свои беспокойство и злость. Книжка словно превратилась в грушу для битья. И я бы соврала, если бы сказала, что его слова меня не тронули.

Правда в том, что эта ложь причинила мне боль. Вся моя жизнь была ложью.

Брюс мне не отец. Он участвовал в моей жизни, потому что любил мою мать – не меня. Никогда, ни секунды не любил меня. Может, потому и винил меня в ее смерти. Потому и не пытался понять меня. Ему было все равно. С момента смерти мамы я превратилась в багаж. В чертово обязательство.

Наконечник карандаша сломался на последнем слове, и я запустила его в бетонную стену, а потом откинулась на стуле. Посмотрел на часы над дверью. Почти полночь.

Я выскользнула из худи и штанов и упала на матрас.

Кожу на спине пронзило болью. Я закричала и подскочила на месте, пытаясь подняться, но боль лишь усилилась. И я закричала еще громче. Я попыталась нашарить свисающей с кровати ногой опору, но не могла. Руки словно приросли к бокам. Боль в спине усиливалась с каждым резким движением.

Я боялась двигаться и потому замерла. Крики мои превратились в стоны, из глаз хлынули слезы. Что со мной творится? Если не шевелиться, все будет в порядке? Оставалось только так и поступить.

Итан ворвался в комнату и подскочил ко мне с широко распахнутыми глазами.

– Джетт? Что не так?

Я не могла выдавить из себя ни слова, во мне осталась лишь боль. Я только и могла, что лежать и тихонько плакать.

– Ты меня пугаешь. Поговори со мной! – потребовал Итан и схватил меня за плечи.

Я не ответила, и тогда он потянул меня вверх. Я снова закричала.

– Что за черт? – спросил Итан, осмотрев мою спину.

Он как можно быстрее и как можно аккуратнее поднял меня с матраса и пронес по темным коридорам Долора до медпункта. Он прижимался губами к моему лбу, пытаясь унять мой плач.

– Итан, – попыталась произнести я. – Что у меня на спине?

Итан не ответил на мой вопрос, только едва слышно пробормотал что-то, похожее на угрозы и проклятья.

– Клянусь, я убью того, кто это сделал. – Он открыл дверь ногой и положил меня на живот на первую попавшуюся кровать.

Шаги его эхом отдавались по мраморному полу.

– Ронда!

Дрожащая боль кипела внутри меня, словно всегда жила там. Я лежала, не шевелясь, и закусывала щеки, борясь с криками. Я вдруг снова увидела лицо Итана.

– Ронда сегодня не работает. Что мне сделать?

– Останови это! – закричала я. – Что бы там ни было, вытащи это из меня!

Лицо Итана помрачнело, а потом он куда-то отошел. Я услышала шум – стук, а потом какое-то шуршание. Итан вернулся с пинцетом в руках. Он отодвинул стул рядом с кроватью и опустился на него.

– Это стекло. Будет больно.

Я широко распахнула глаза. И когда Итан вытащил первый кусочек стекла из моего бедра, я тут же зажмурилась и заорала.

После того, как Итан избавился от самых больших кусков стекла, он буквально отодрал мой топ со спины, убирая вместе с ним кусочки поменьше. Он выбросил окровавленную тряпку в мусор, а потом начал вынимать из моей спины стекло поменьше. Это заняло у него несколько часов. В какой-то момент я попросту вырубилась из-за невыносимой боли.

– Это лампочки, – бормотал Итан про себя, когда доставал из моих плеч осколки поменьше и складывал стекло на ближайший поднос.

Большие флуоресцентные лампы не горели, на плече моем сиял свет от фонарика. Итан сказал, что так ему легче было находить стекло.

– Кажется, все. А теперь постараюсь убрать кровь.

Я не смогла ему ответить – еще не отошла от шока. И потому кивнула.

Итан вернулся через мгновение с мокрым полотенцем в руках. Он начал с шеи и осторожно промокнул полотенцем по всей моей спине и дальше, по бедрам. Закончив, он провел руками по моей коже.

– Скажи, если чувствуешь, что там что-то еще осталось.

Его теплые, чуть грубоватые руки отогнали резкий холод медпункта – я ведь лежала голышом, лицом вниз. Я покачала головой, Итан неохотно провел руками по нижней части моей спины и по бедрам.

– А тут?

– Нет.

– Давай, проверь и сама тоже.

Я протянула руки и провела пальцами по низу спины и бедрам. Было больно, и я нащупала несколько порезов, но стекла больше не нашла. Я поднялась и присела на край кровати рядом с Итаном.

– Спасибо.

Он опустил голову и глубоко вздохнул. Мы оба совершенно вымотались.

– Надо было вызвать автобус и отвезти тебя к доктору. Черт подери, Джетт, надо было полицию вызвать, но сейчас уже поздно. – Итан поднял голову и поймал мой взгляд. – Никому не говори, что я тебе помог. Иначе я лишусь работы.

– Я ничего не скажу.

– Но я найду того, кто это сделал.

– Спасибо.

Итан скользнул взглядом по моей груди, а потом резко поднял голову.

– Прости, – пробормотал он и отвернулся.

Он подскочил на месте и уронил пинцет на поднос.

– Сходи в душ, вон туда, а я принесу тебе чистую одежду.

Я проскользнула в душ – по ногам текла теплая кровь. Я повернула кран и подождала, пока вода нагреется. Кто решил со мной поиграть? Мэдди провела в Долоре все лето, но тихо, держалась особняком и даже говорить со мной не пыталась. Новенькие тоже появились, но шутник выбрал целью меня, и за последние несколько недель я хоть как-то сблизилась только с двумя из них – Тайлер и Джудом. Тайлер вряд ли была способна на что-то подобное.

Я встала под обжигающие струи душа: вода опалила порезы, и я закусила щеку изнутри, чтобы не закричать. Итан постучал, прежде чем