— Реми, — сказал я более твердо. Я сжал его подбородок чуть сильнее, чтобы привлечь его внимание. — Думаю, с ней все в порядке, но Ронан может сказать нам наверняка, хорошо? Давай сначала разберемся с этим. — Я ослабил хватку, но, хоть убей, не мог его отпустить. Не тогда, когда он смотрел на меня с чем-то, кроме ненависти в глазах.

Наконец, он кивнул.

— Л-ладно.

Я хотел отпустить его, правда хотел. Но тот факт, что он не сопротивлялся и не отстранялся, был как бальзам, которого мне хотелось бы больше. Каждый раз, когда обычно он смотрел на меня, мне казалось, что кто-то вонзает нож в мои внутренности. Но это... это было лекарство, и я пил его, как воду.

Его кожа под моими пальцами была как шелк, и, прежде чем я успел сказать себе, что пользуюсь его неуверенностью, я провел большим пальцем по его скуле. Я мог поклясться, что он вздрогнул, но не уверен.

Вайолет заерзала в его объятиях, это привело меня в чувство, и я быстро убрал руку.

— Готов войти внутрь? — Спросил я, запинаясь на собственных словах. Я ненавидел чувствовать себя таким неуравновешенным… Я даже не мог вспомнить, когда такое случалось в последний раз.

Ну, это было не совсем правдой. Слова моего сына о том, что он ненавидит меня, в тот самый день, когда я увидел его снова после стольких лет поисков, в значительной степени разрушили весь мой мир.

Я отогнал мысли о Джио и сосредоточился на мужчине, стоявшем передо мной. Он кивнул в ответ. Я обошел его и положил руку ему на спину. Он не откликнулся на мое прикосновение, как думаю, делал раньше, но и не отстранился, так что я записал это в список побед.

Реми оставался рядом со мной, пока мы шли в дом. Я был в этом месте всего один раз, но запомнил, как передвигался по первому этажу. Я инстинктивно направился на кухню. Конечно же, Ронан был там. Он стоял к нам спиной и готовил несколько чашек, как я предположил, кофе.

— Ты ведь пьешь черный, верно, Лука? — Спросил Ронан. Меня нисколько не удивило, что этот мужчина знал это обо мне. Я сомневался, что вообще пил кофе в его присутствии. Он, вероятно, знал размер моей обуви и с какой стороны я заправляю свой член.

— Да, — ответил я, выдвигая один из стульев из-за кухонного стола для Реми. Он сидел напряженно. Я увидел, как рука, которой он не держал Вайолет, потянулась к его волосам. Я хотел предложить забрать у него ребенка, потому что был уверен, что у него занемели руки, пока он держит ее, но промолчал. Я подумал, что ему нужно держаться за нее так же сильно, как она нуждалась в нем в данный момент.

Ронан не торопился подавать мне кофе. На тарелке в центре стола уже стояло печенье и миска с какими-то хлопьями. Я предположил, что это для Вайолет, когда она проснется.

Я не думал, что это возможно, но Реми напрягся еще больше, когда Ронан подошел к нам с кофе. Я все еще стоял рядом со стулом Реми и был потрясен, когда он, казалось, слегка наклонился ко мне.

Как будто он пытался удостовериться, что я все еще здесь.

Ты перегибаешь палку, Лука.

Ронан медленно поставил передо мной кофе и небольшой пакет со льдом.

— Для твоей руки, — пробормотал он. Я посмотрел на свою правую руку и увидел, что костяшки пальцев были сине-черными, а на них запеклась кровь.

Кровь Таза.

Я даже не чувствовал ни капли вины за то, что сделал с этим ублюдком.

— Реми, хочешь кофе? — мягко спросил Ронан Реми. Он был крупным парнем с устрашающей внешностью, которая говорила об уверенности. Я привык к его холодному, спокойному поведению, но то, что он вел себя сейчас, было совсем другим.

Это определенно была его манера вести себя у постели больного.

— Нет, спасибо, доктор Гришем, — ответил Реми.

— Тогда как насчет воды? — Ронан отступил. — И, пожалуйста, зови меня Ронан.

— Хорошо, да, воды было бы здорово.

Ронан подошел к холодильнику и достал бутылку воды. Он поставил ее так, чтобы Реми мог дотянуться до нее, но старался не подходить к нему слишком близко. Через несколько минут он уже сидел в кресле, наискосок от Реми.

— Не мог бы ты рассказать мне немного о Вайолет, Реми? — Спросил Ронан, потягивая кофе.

— Эм, хорошо. Например, что?

— Например, сколько ей лет, здорова ли она в обычное время, где ее мама и папа, — предложил Ронан.

— Несколько недель назад ей исполнилось два года, — начал Реми. — Думаю, она вполне здорова, но у нее есть некоторые... как бы это сказать, задержки.

— Какие именно? — Спросил Ронан.

— Не уверен… Джеки — это ее мама — никогда не водила ее к врачу или еще куда-нибудь, но я думаю, что она не делает все то, что делают дети ее возраста. Я думаю, что она, вероятно, должна говорить больше, чем говорит… она знает всего несколько слов. Когда я присматривал за Джеки, я пытался научить Вайолет нескольким словам, показывая ей картинки с изображениями предметов, но она, похоже, не могла произнести ни одного слова. Она не может ходить, но может стоять, если за что-нибудь ухватится. Джеки всегда давала ей молоко только в бутылочках, а не в этих чашечках-поилках...

— Так ты думаешь, у нее могут быть какие-то задержки в умственном и физическом развитии? — Спросил Ронан.

Реми кивнул.

— Однажды я по-гуглил, что происходит, когда ребенок рождается у наркомана, и прочитал кое-что о том, что с возрастом у них возникают проблемы. Думаю, это имеет долгосрочный эффект.

— Вайолет родилась у наркоманки? — Спросил я, не в силах скрыть своего удивления.

— Джеки несколько раз пыталась завязать, пока была беременна, но так и не смогла бросить. Вайолет провела пару месяцев в больнице. Органы хотели забрать Вайолет у Джеки, но судья вернул ее, когда Джеки записалась на курсы по воспитанию детей и вступила в «АН». Там мы с ней и познакомились.

— Анонимные наркоманы? — Спросил Ронан.

Реми кивнул. Я заметил, как его щеки слегка порозовели, и молча понадеялся, что Ронан не станет распространяться на эту тему.

— Значит, вы с Джеки были друзьями? — Спросил Ронан, откидываясь на спинку стула.

Реми пожал плечами.

— У наркоманов не бывает друзей, — наконец, сказал он. — Я пытался помочь Джеки, когда у нее не было денег на подгузники