Но резкий удар двери об стену заставил нас оторваться друг от друга. Я был готов зарычать от накатившей злости, но мой семилетний сын, одетый в пижаму человека-паука, рассеял это чувство.

– Буй-я! – закричал он.

Анна погладила меня по щеке и отодвинулась, чтобы вытянуть ноги и упереться спиной о спинку кровати.

– Почему ты говоришь, как пират? – поинтересовалась моя жена.

Доминик стянул со своего лица маску и, нахмурившись, посмотрел на меня.

– Злодеи? – спросил он, когда я уселся обратно на своё место.

– Так точно, – подтвердил его догадку я. – Почему ты до сих пор не спишь?

– Я жду Джулию.

Анна, засияв, бросила на меня свой взгляд.

– Ещё рано, дорогой.

– Когда она придёт? – он приблизился на шаг ближе к нам и на секунду встал на носочки, пытаясь разглядеть живот своей матери со всех возможных сторон. – Как долго?

– Почему ты так торопишься? – спросил я.

Доминик тяжело вздохнул и опустил плечи. Его светлые брови грустно повисли над глазами.

– Мне не с кем играть.

– Как же Кристиан? – послышался вопрос Анны.

– А мы можем забрать его к себе? – широко беззубо улыбнувшись, спросил он. – Почему вы не сказали мне раньше? Я подготовлю ему постель!

– О, нет, – смеясь, качая головой, притормозила его мать, когда мальчик уже собирался вылететь из нашей спальни. – У него есть свой дом.

Доминик снова включил грусть, и его быстрая смена настроения говорила мне, что он пытался профессионально манипулировать нами. Мой мальчик научился играть с людьми раньше, чем я думал.

Гордая полуулыбка растянулась на моём лице.

Что будет, когда я научу его находить подход ко всем, кого он будет встречать на своём пути и втираться в доверие до такой степени, что люди будут готовы отдавать за него свою жизнь?

– Хорошо, что у Джулии уже есть своя кровать, – выдохнул он. – Она никуда не уйдет.

Мы подготовили детскую ещё месяц назад. Доминик помогал мне, и я чудом не просверлил его палец, когда он держал розовую доску от кроватки, в которую я вкручивал винт. Анна бы убила меня или, как минимум, отрубила палец, если бы это всё же произошло.

– Она ведь будет играть со мной?

– Конечно, дорогой, – ответила Энни. – Но не думай, что это случится сразу, как только ты увидишь её.

– Почему? – простонал он.

– Потому что сначала тебе придётся научить её.

Наш сын выпрямил спину и, как солдат, прижал ладонь кончиками пальцев к виску.

– Так точно, мэм.

Он перенимал мои привычки, которые сохранились во мне со времен службы в армии, в которую меня отправил отец.

Затем мигом натянул маску, развернулся и побежал… только забыл, что закрыл за собой дверь, после того как вошёл. Его голова с таким грохотом встретилась с деревом, что я не на шутку испугался, и мы вместе с Анной подскочили на месте, когда наш мальчик упал назад.

– Доминик! – воскликнула она.

Несколько секунд, пока он продолжал лежать на полу, прошли в тумане, но когда его детский шепот раздался в наших ушах, мы выдохнули:

– Я забыл вырезать глаза.

Мальчик гневно стянул с себя маску и откинул её за спину, вставая на ноги.

Он отличался от нас с Анной и иногда напоминал нам нашего старого друга – Марию. Они бы обязательно подружились. Или… если бы у неё был ребёнок, он составил бы нашему сыну отличную партию.

Что-то внутри меня сжалось, но следующие слова Доминика отвлекли меня от болезненных воспоминаний.

– Нужно будет попросить у Кристиана его нож, – мальчик раздражённо пытался заправить пришитую к пижаме маску за шиворот, продолжая негодовать, пока красное пятно на его лбу становилось всё ярче.

– У Кристиана есть нож? – серьёзно переспросил я.

Словно забыв о нашем присутствии, сын поднял на меня округлившиеся глаза.

– Это был секрет… – прошептал он.

– Больше нет.

– Я уже не могу улыбаться девочкам, не считая мамы, а если он выбьет мне ещё один зуб, что мне делать?!

– Ты должен научиться хранить чужие секреты, Доминик, иначе из твоей жизни будут вылетать не только твои зубы, но и люди.

– Какой именно философии ты его учишь? – удивлённо поинтересовалась моя Энни.

А затем похлопала по матрасу рядом с собой, и Доминик, не раздумывая, ринулся в нашу сторону. Он со скоростью ветра запрыгнул на кровать и упал рядом со своей мамой, а затем легонько тыкнул пальцем в её живот.

– Эй, пора домой, – пробормотал он. – Если папа будет учить нас вместе, может у него будет чуть меньше времени на меня?

Никогда. Как бы строг я с ним не был, он был моим маленьким миром.

Анна разлохматила его блондинистые волосы, а затем наклонилась и прошептала ему что-то на ухо. Глаза Доминика загорелись, и он вновь подарил нам свою улыбку. Ему не хватало одного зуба, которого он лишился на вчерашней тренировке, когда младший сын Винченцо – Кристиан врезался своей ступнёй о его лицо. Я слышал Доминик сам попросил его сделать это, потому что шатающийся зуб надоел ему, и он не нашел другого выхода, как избавиться от него.

– Вы снова что-то скрываете от меня?

Сын хитро и довольно покачал головой.

– Спать.

– Папа! – возмутился он, когда я начал вставать с кровати.

– Бегом.

– Он может лечь с нами, – Анна умоляюще посмотрела на меня.

– Он буйный во сне и может случайно ударить тебя.

– Я бы никогда не ударил маму! – Доминик подпрыгнул и встал на ноги на кровати, пытаясь быть на одном уровне со мной.

– Я знаю, – серьёзно ответил я. – Но иногда твои действия бывают неосознанными. Ты ведь не хочешь сделать им больно.

Настоящая печаль пронеслась в его карих глазах, и он опустил голову. Чёрт, я ведь не хотел расстраивать его, просто пытался объяснить.

– Нет.

Я знал это, поэтому не спрашивал, а утверждал.

Сын медленно спустился обратно на кровать, поцеловал свою маму в щеку, затем едва соприкоснулся своими вытянутыми губами с её выпуклым животом, желая Джулии спокойной ночи, и пошёл на выход вместе со мной.

– Я уложу его. Не жди меня, – предупредил я.

Глаза Анны прошлись по моему голому торсу, и, когда сын уже вышел из комнаты, она ответила мне:

– Я дождусь.

Я усмехнулся и отправился в детскую.

Не сомневался. Чаще всего мне было без толку что-то говорить ей. Эта женщина всегда лучше меня знала, чего я хотел. Но я не собирался спать с ней сегодня ночью или в ближайший месяц после родов, как бы сильно она не просила меня об этом. Но я