Судья хмурится, его густые брови сходятся на переносице. Удар молотка эхом разносится по притихшему залу:

– В свете вновь открывшихся обстоятельств объявляется перерыв для проведения дополнительного расследования. Заседание переносится на следующую неделю.

По залу проносится взволнованный шепот. Я чувствую, как земля уходит из-под ног – этот кошмар еще далек от завершения, и самое страшное, возможно, впереди.

Выхожу из душного зала суда, всё ещё не в силах прийти в себя от услышанного. Сердце колотится где-то в горле, а в висках стучит кровь. Среди расходящихся людей в строгих костюмах отчаянно ищу взглядом своего мужа. Наконец замечаю его высокую фигуру у колонны.

– Дэйв, ты слышал весь этот бред? – мой голос дрожит. – Я в ужасе. Если Виктория действительно заказала меня Монике… Что если она не остановится? Вернётся, чтобы закончить начатое?

– Одри, милая, – Дэйв берёт меня за плечи, заставляя посмотреть ему в глаза. – Я понимаю твои страхи, но давай мыслить рационально. Виктория мертва уже три года. А Моника… она просто следила за тобой, изучала. Помнишь записку на кладбище? Ту, что привела тебя на склад?

Киваю, чувствуя, как к горлу подступает комок.

– Она прекрасно знает о твоей одержимости идеей, что Виктория жива. И использовала это против тебя. Это её последняя месть – заставить тебя жить в страхе. Ей больше нечего терять, впереди только тюрьма.

Слова Дэйва звучат убедительно, но червячок сомнения всё равно грызёт изнутри. Что если Моника оказалась хитрее, чем я думала?

– И зачем Виктории тебя убивать? – продолжает муж. – Вы даже не знакомы.

– Из-за тебя, – выдыхаю я.

"И Джейсона", – добавляю мысленно, но вслух этого не произношу.

– Это просто абсурд, – качает головой Дэйв. – Инсценировать собственную смерть, скрываться годами – и всё ради того, чтобы убить мою новую жену?

Прикусываю губу. Да, в его словах есть логика. Похоже, Моника действительно добилась своего – посеяла в моей душе семена страха. Её месть удалась.

Домой мы едем в полном молчании. За окном машины мелькают огни вечернего города, а в голове бесконечным потоком крутятся мысли о сегодняшнем заседании. Дэйв сосредоточенно смотрит на дорогу, его желваки напряженно ходят – я знаю, он тоже глубоко встревожен.

Припарковавшись возле дома, муж выключает двигатель, но не спешит выходить. Поворачивается ко мне:

– Милая, послушай. Что бы ни случилось, я не позволю никому причинить тебе вред. Мы наймем охрану, установим дополнительные камеры. Я сделаю всё необходимое.

Киваю, пытаясь сдержать подступающие слезы. Его забота согревает, но страх никуда не уходит. Виктория…

Зайдя в дом, я механически включаю свет, снимаю пальто. День выдался невероятно тяжелым, хочется просто упасть в кровать и забыться сном. Но я знаю – этой ночью мне снова не уснуть.

***

Дэйв предложил отметить выигранное дело в нашем любимом ресторане на крыше, и я не могу оторвать взгляд от заката, окрашивающего небо в драматичные оттенки розового и золотого. Тяжелые грозовые облака на горизонте придают картине особую магию. Дэйв держит мою руку, нежно поглаживая большим пальцем обручальное кольцо – платиновый ободок с россыпью мелких бриллиантов, который он надел на мой палец полгода назад. Его прикосновения такие теплые, знакомые, от них по коже бегут мурашки. Официант в белоснежной рубашке только что принес наш десерт – шоколадное суфле, от которого поднимается ароматный пар, наполняя воздух запахом горького шоколада и ванили.

– Помнишь, как мы впервые пришли сюда? – спрашивает Дэйв, и его карие глаза светятся той особенной нежностью, от которой у меня перехватывает дыхание.

Я киваю, улыбаясь. Конечно, помню. Это было наше первое свидание, я так нервничала, что пролила вино на его рубашку.

Внезапно его телефон вибрирует, разрушая момент. Дэйв достает его, и я замечаю, как стремительно меняется выражение его лица. Сначала шок, расширенные зрачки и приоткрытый рот, потом что-то похожее на… удовлетворение? Губы изгибаются в едва заметной ухмылке. Это длится всего секунду, но я успеваю уловить эту странную метаморфозу.

– Что там? – спрашиваю я, пытаясь унять явное любопытство в голосе.

– Ничего, – слишком быстро отвечает он, избегая моего взгляда.

– Ничего? – я не могу удержаться от вопроса, чувствуя, как внутри все сжимается. – Для "ничего" твоя реакция была слишком… необычной.

– Да, это по работе, – он торопливо убирает телефон в карман брюк. – Не забивай себе голову, милая.

Где-то вдалеке грохочет гром, и порыв ветра треплет скатерть на столе. Я вздрагиваю – не от звука, а от неприятного предчувствия, которое ледяными пальцами сжимает мое сердце.

– Знаешь, милая, тебе лучше поехать домой, а мне нужно срочно кое-куда съездить, – говорит Дэйв, и его голос звучит иначе. Более отстраненно, словно мыслями он уже где-то далеко.

– Всё в порядке? – я пытаюсь поймать его взгляд.

– Да, конечно, – он рассеянно целует меня в щеку, его губы едва касаются кожи. – Жди меня дома. Будь аккуратна, похоже, надвигается серьезная гроза.

Он оставляет на столе несколько купюр и быстрым шагом направляется к выходу. Я смотрю ему вслед, чувствуя, как к горлу подкатывает комок тревоги. Спускаюсь вниз на трясущихся ногах и иду к парковке, где стоит моя машина.

Сажусь за руль и смотрю в зеркало заднего вида – тяжелые свинцовые тучи заволакивают небо. Сегодня действительно будет гроза, и почему-то мне кажется, что не только в природе.

Еду по оживленной улице, рассеянно наблюдая за проносящимися мимо витринами модных бутиков и кафе. Мои пальцы нервно постукивают по рулю в такт музыке, играющей по радио. Сердце предательски сжимается, когда я понимаю, что оказалась на той самой улице, где находится ночной клуб Джейсона "Hollywood Secret". Клуб, в котором осталась частичка моей души и столько воспоминаний.

Что-то странное привлекает мое внимание – над входом в клуб копошатся рабочие в оранжевых жилетах, а половина некогда сияющей неоновой вывески уже демонтирована, оставляя уродливые следы на фасаде. Желудок сводит спазмом. Резко выкручиваю руль и втискиваюсь в свободное место у обочины, чудом не задев серебристый BMW. Визг тормозов привлекает внимание прохожих.

Выскакиваю из салона, даже не проверив, ровно ли припарковалась. Каблуки отчаянно цокают по асфальту, пока я спешу к рабочим, придерживая развевающиеся на ветру волосы.

– Что здесь происходит? Зачем вы снимаете вывеску? – мой голос предательски срывается на высоких нотах.

– Клуб закрывается насовсем, – буркает один из рабочих, вытирая пот со лба грязной рукой. – Такие дела, красавица.

– Как закрывается? Этого не может быть! – я чувствую, как земля уходит из-под ног, к горлу подступает тошнота. – Это же самый популярный клуб в городе!

– Послушайте, мадам, мы просто выполняем свою работу. Отойдите, пожалуйста, не мешайте. Того