Я хочу, чтобы ты сама увидела то, что Титов и твой брат скрывали от тебя годами и продолжали бы скрывать, лишь бы ты не начала создавать им ненужные проблемы, но моя жизнь мне тоже дорога. Поэтому, прошу, не мешкай и не трать попусту драгоценные минуты…»

С губ срывается бесшумный выдох, царапающий мне горло изнутри. Страх с непониманием покрывают кожу инеем. Становится холодно, зябко. Тело начинает дрожать сильнее, и я крепче сжимаю смартфон руками, боясь его уронить, пока как послушная овца выполняю то, что просит аноним.

Открываю договор и мутным взглядом бегаю по огромному количеству мелких букв на нескольких листах. Меня колотит, взор расплывается, поэтому не могу прочитать всё, что там написано, но самое главное улавливаю.

Аноним не врёт. Влад с Димой действительно заключили договор восемь лет назад, когда я даже знать не знала о существовании Титова. Они действительно задокументировали сделку на меня, словно я какая-то вещь. Долбаный Золотой товар. Кукла.

И пусть я знаю, что в нашем мире это нередкое явление, меня натуральным образом начинает бомбить изнутри, потому что Влад мне и слова не сказал об этом. Ни разу не заикнулся. Как и Титов, впрочем. На протяжении почти половины моей жизни они оба скрывали от меня тот факт, что я с детства обещана незнакомому мужику, который годами следил за мной.

В этом я убеждаюсь сразу же, когда жму на файл «Кара» и вижу бесконечный список папок с датами. Каждый день. На протяжении более восьми лет. Люди этого мужчины следили за мной, фотографировали, снимали на видео и посылали отчёты Титову.

Вот фотографии меня пятнадцатилетней, когда я гуляю с Ари по пляжу. А вот я спрыгиваю с нашего забора во время очередного побега из дома. В другой папке целая фотосессия меня на выпускном в школе, где я выделяюсь из толпы всех девочек тем, что вместо платья на мне надет грязный спортивный костюм. Я специально явилась в нём, на зло Владу. В ответ на то, что он запретил мне прийти на торжество с парнем более низкого уровня, который мне понравился.

Открываю другую папку, когда мне уже исполнилось восемнадцать, и снова нахожу огромное количество фотографий по дням.

Я с ребятами на стадионе. Я в универе. Я на вечеринках. Я плаваю в море. Я загораю. Я в кафе, ресторане, на городской площади. Я в обнимку со своим первым парнем, который, к слову, прекратил со мной общаться сразу после нашего первого и единственного сексуального опыта. Я всегда думала, что он слинял потому, что получил от меня то, что хотел, и я не имела ничего против, потому что сама планировала на этом закончить наше общение. Но, возможно, к резкому разрыву наших отношений приложил руку Титов. Теперь я уже ни в чём не уверена. Моя жизнь – сплошная ложь. В голове – хаос. В душе – распаханное поле. И всё становится ещё хуже, когда я дрожащим пальцем жму на очередную папку и вижу… Боже мой! Я вижу фото и видео из своей, мать её, спальни.

Спальни, блять!

Кислород напрочь покидает лёгкие, в ушах начинает шуметь, пока я изучаю фото того, как я сплю, переодеваюсь, смотрю в зеркало, читаю и… Господи! Мастурбирую. На фото просто всё! Каждое моё действие в моей собственной комнате.

Этот больной на голову сталкер следил за мной даже в моей родной спальне. А мой охуевший вкрай брат, по всей видимости, ничего не имел против. Ведь Дима ни за что бы не смог установить скрытые камеры в моей комнате без разрешения брата. Это просто нереально, а значит, Влад дал своё согласие.

Уму непостижимо! Не верю. Не могу. Как Влад мог так со мной поступить? Как позволил какому-то мужику подсматривать за мной не только на улице, но и в моём сокровенном и, как мне казалось, безопасном месте? Они же просто-напросто вторглись в моё пространство. Нарушили все мыслимые и немыслимые личные границы. Никогда не оставляли меня без надзора. Только в ванной комнате. Наверное, хоть за это нужно сказать ублюдкам спасибо. Хотя бы там разрешили быть в одиночестве.

Ужас! Кошмар! Дикость, в которую невозможно поверить несмотря на то, что открываю папку за папкой и просматриваю кадры своего прошлого. Сердце рвётся на куски, глаза застилаются слезами. Снимки начинаются с моего тринадцатилетнего возраста и заканчиваются настоящим временем. Даже когда Дима появился в моей жизни, он не прекратил следить за мной. Я знала об этом. Он ведь сам сказал, но, сволочь, не добавил, что следил за мной и в спальне тоже. Причём с самого детства. А последняя папка подписана числом недельной давности. Дальше ничего. Наверное, потому что все последующие дни я была у Димы дома вместе с ним. В слежке не было необходимости. А сейчас? За мной и сейчас следят? Здесь тоже?!

Судорожно, нервно оглядываюсь по сторонам, не понятно что надеясь увидеть. Я ведь столько лет ни разу не замечала за собой слежки. Даже не догадывалась и не чувствовала её. Так с чего я решила, что сейчас увижу или почувствую?

Всё-таки роняю телефон и хватаюсь за голову. Сильно впиваюсь пальцами в череп, чувствуя, как он раскалывается от ворвавшейся в него информации. Солёная влага щиплет глаза, но не проливается, нервы звенят от перенапряжения. Мысли путаются, сталкиваются и борются с гаммой негативных чувств. Мне с трудом удаётся уловить разумную мысль, что анониму явно известно, что сейчас за мной никто не следит. Иначе бы мне просто не подкинули этот телефон с бомбой замедленного действия. Титову ведь сразу бы стало всё известно.

Дальше в мою голову врывается вторая ужасающая мысль – анониму каким-то образом удалось заполучить все документы и фотографии, не рассчитанные для посторонних глаз. И чёрт его знает, кто ещё их уже видел. Но данный мерзкий факт быстро затмевается третьей мыслью, стоит мне только прокрутить всё минувшее время, проведённое с Димой, и