Сейчас не время для слабости. Аэропорт жил своей жизнью: кто-то спешил на регистрацию, кто-то обнимался перед расставанием, кто-то спал, уронив голову на рюкзак.

Я снова осмотрела зал, ища угрозу. Мужчина в сером пальто, стоявший у стойки с газетами, слишком долго смотрел в мою сторону. Или мне показалось?

Опустила глаза, делая вид, что изучаю чашку. Сердце стучало, как барабан на базаре, но я заставила себя дышать ровно. Он прошел мимо, не остановившись, я выдохнула.

Три часа. Это не так долго. Повторяла это, как мантру, но время тянулось, как патока, липкое и медленное. Достала билет, провела пальцем по напечатанным буквам: Москва, 03:45. Скоро я буду дома.

Там меня ждали Катя с ее бесконечными историями, Дмитрий с его верой в мои способности, холодный воздух, который не душил, а наполнял легкие. Но пока я была здесь, в этом чистилище, где каждый шорох казался шагами людей Амира.

Вспомнила его лицо – острые скулы, темную бороду с проседью, глаза, в которых тлела буря. Он был не просто человеком, он был стихией – той, что сметает все на своем пути. Отец говорил, что Амир держит город в кулаке, что его слово – закон.

Но я не верила в его непобедимость. Он был человеком, а люди ошибаются, падают, ломаются. Я не дам ему сломать меня. Даже если его взгляд, тот, на балконе, до сих пор горел в моей памяти.

Снова посмотрела на семью. Девочка теперь спала, прижавшись к отцу, ее маленькая рука сжимала его палец. Мать гладила ее по голове, напевая что-то тихо, на языке, который я не разобрала.

Эта картина была такой мирной, что я почувствовала, как внутри что-то треснуло. Я хотела этого – не богатства, не власти, а простого тепла, которое нельзя купить за золото или страх.

Но Амир не знал этого тепла. Его мир был холодным, как сталь, и я не хотела быть частью его.

В кафе вошел мужчина в темном костюме, я напряглась. Он был высок, с короткой бородой, и двигался с той же хищной грацией, что я видела в Амире.

Сердце замерло, но он прошел к стойке, заказал кофе и сел в другом углу, уткнувшись в телефон. Выдохнула, но пальцы продолжали дрожать. Я была параноиком, но это был не просто страх – это был инстинкт, который кричал, что Амир не отпустит так легко.

Его подарки – браслет, платье, серьги – были не просто жестами. Это были метки, как на добыче, которую он уже считал своей.

Закрыла глаза, представляя Москву. Зима, снег скрипит под ногами, запах горячего шоколада в кафе на Арбате. Катя, смеющаяся над моими шутками. Там я была свободной. Там я могла дышать.

Но здесь, в Стамбуле, я задыхалась – от традиций, от долга, от взглядов, которые жгли кожу и требовали от меня того, что я не могла и не хотела дать. Отец говорил, что у меня нет выбора, но я создавала свой выбор. Даже если он был безумным, даже если он означал бросить все – семью, дом, Лейлу.

Лейла. Сестренка.

Ее лицо всплыло перед глазами – бледное, с глазами, полными слез и злости. Она ненавидела меня, думая, что я украла ее шанс. Она не понимала, что я спасала ее.

Посмотрела на часы. Два часа до вылета. Время ползло, как улитка, заказала еще один кофе, хотя знала, что не выпью его. Официант, молодой парень с усталыми глазами, поставил чашку и ушел, не взглянув на меня. Я была тенью, и это было то, что мне нужно.

Семья начала собираться. Мужчина поднял девочку на руки, она сонно прижалась к его плечу. Женщина сложила карандаши в сумку, улыбнулась мужу, и они пошли на посадку.

Часы тикали, и с каждым их ударом я чувствовала, как трещина в моем сердце расширяется. Я не знала, что будет дальше, но чувствовала, что Амир не поверит в эту ложь, что он не остановиться и будет меня искать. Но я надеялась на то, что в другой стране его влияние и власть не действуют.

Глава 7

Очередь на паспортный контроль бесконечная, стою, сжимая паспорт и билет так, что пальцы немеют. Аэропорт гудит: голоса на десятке языков, скрип колес чемоданов, объявления, звучащие то на турецком, то на английском.

Капюшон толстовки надвинут низко, тень скрывает глаза, но я все равно чувствую себя уязвимой под яркими лампами зала. Москва так близко – ее холодный воздух, улицы, где я могу быть просто Софией, а не пешкой в чужой игре. Но вера в то, что побег удастся, тает с каждой секундой, как утренний туман над Босфором.

Оглядываюсь, выискивая угрозу в каждом лице. Мужчина с рюкзаком, женщина с ребенком, парень в наушниках – все кажутся подозрительными. Тень Амира витает повсюду, его власть душит даже здесь, в этом безликом месте.

Сердце колотится, но я заставляю себя дышать ровно. Еще несколько шагов, и я пройду контроль, окажусь в зоне вылета, где его руки не достанут.

Моя очередь. Протягиваю паспорт офицеру, избегая его взгляда. Он лениво листает страницы, и я чувствую, как пот стекает по спине, несмотря на прохладу кондиционеров. Штамп падает на страницу, офицер возвращает документ.

Выдыхаю, ощущая, как напряжение отпускает, но тут же замираю. Воздух тяжелеет. Поворачиваю голову и вижу их – двое мужчин, высоких, в черных рубашках и брюках. Их щетины аккуратно подстрижены, движения уверенные.

Люди Амира.

– Эй, что… – начинаю, но голос обрывается, когда они хватают меня за локти. Их пальцы впиваются в кожу, я дергаюсь, пытаясь вырваться. – Отпустите!

Мой крик тонет в шуме аэропорта. Бьюсь, но их хватка железная. Они тащат меня в сторону, прочь от стойки, прочь от свободы. Оглядываюсь, ища помощи.

Охранники у входа стоят неподвижно, их лица бесстрастны. Полицейский за стойкой перебирает бумаги, не поднимая глаз. Никто не вмешивается. Этот город принадлежит Амиру, и я в его ловушке.

– Пустите! – Рвусь сильнее, но один из мужчин сжимает мой локоть так, что боль пронзает руку. Они молчат, их лица пусты, но глаза горят холодной решимостью.

Паника захлестывает, сердце бьется, как будто хочет