Но спустя несколько минут он снова перестал смотреть на загон и принялся за мной наблюдать. Мое тело наполнилось жаром. Я повернулась и пересела на самую высокую доску.

– Я тебя утомила? – Я поведала Амо истории питомцев и об их особых потребностях, уделив этому долгое время.

– О нет, – сказал он низким голосом, от которого у меня по спине пробежали мурашки.

Амо шагнул ближе и очутился между моих ног, обхватил мою голову, наклонив ее для поцелуя.

Вскоре простой поцелуй превратился в нечто невообразимое, и я почувствовала, что во мне разгорается пламя.

Руки Амо блуждали по моим бедрам, ляжкам, спине, но не там, где мне хотелось. Я выгнулась навстречу, желая большего. Амо зарычал в мои губы и провел ладонью по внутренней стороне бедра, пока его пальцы не коснулись края моих трусиков.

Я обхватила ногами талию Амо, и он поднял меня с ограждения. Его губы нашли мои. Мы слились в обжигающем поцелуе. Его пальцы гладили меня по заднице, затем сзади между бедер. Когда он добрался до нежных складочек, я застонала, жаждая новых прикосновений. Прильнула к нему, беспорядочно целуя, пока он поддразнивал меня прикосновениями.

Вскоре Амо скользнул в меня пальцем, удерживая его внутри.

Ощущения были невероятно сильными, пока мы прижимались друг к другу, а мой вес давил на его палец.

Присутствовал легкий дискомфорт, однако возбуждение затмило его. Я слегка двигала бедрами вверх-вниз, и наш поцелуй стал более глубоким и чувственным. Я сильнее схватила Амо за плечи, когда мои стенки начали спазмировать.

Я раскачивалась, потираясь клитором о его пресс, пока его палец ритмично двигался внутри меня. Казалось, в моей сердцевине затягивается узел, готовый вот-вот разорваться. Я закричала Амо в рот, когда оргазм пронзил меня насквозь: с моих губ сорвался неразборчивый звук.

Узел лопнул, посылая волну наслаждения по всему телу.

Я прижалась к Амо, когда бурные волны блаженства развеялись, и стала наслаждаться приятным покалыванием между бедер.

Я знала, что страсть может захватывать с головой, ведь во время ночных блужданий по особняку порой слышала, как родители или другие члены семьи занимаются сексом, но испытать это самой было настоящим чудом.

То было пьяняще ощущение.

Но я желала большего. Наверное, из-за беспокойства, что наши отношения могут закончиться в любую секунду. Это казалось слишком сюрреалистичным, чтобы быть правдой.

Итак, я хотела почувствовать большее. Жаждала изведать все с Амо, но боялась, что ничего не произойдет, поскольку кто-нибудь прознает наш секрет и разлучит нас навсегда.

– Амо! – Я поцеловала его в шею и в щеку, пока он нес меня к дому. Я крепко обвивала руками его плечи, живот скрутило от волнения. – Я хочу, чтобы ты сделал меня своей. Во всех смыслах.

Пульс застучал по венам, и я почувствовала легкую нервическую тошноту. Я понимала, что пока не готова, но лучше сделать это сейчас, чем не сделать вообще. Я хотела переспать с Амо.

Только с Амо.

Амо напрягся, впившись пальцами в мою талию, и замер на крыльце.

Кроме этого, он никак не реагировал. Он молчал, а я откинулась назад, чтобы увидеть его лицо, пока цеплялась за него.

– Ты боишься, что мы встречаемся в последний раз? – Мне стало страшно.

Наша жизнь основана на хрупких обманах. Когда-нибудь все рухнет – это лишь вопрос времени. А если мы даже не успеем попрощаться?

Или же найдем способ воссоединиться, чего бы нам ни стоило?

– Я не знаю. – Амо сглотнул, погладив пальцем мою скулу, когда нес меня в гостиную.

Он опустился на диван вместе со мной.

Теперь я сидела у него на коленях.

– Мы еще увидимся, клянусь, и будем наслаждаться друг другом каждый раз, но я поклялся, что не буду спать с тобой.

– Почему? – Он тоже хотел большего, но сдерживается.

– Грета, ты заслуживаешь, чтобы тебя лишили девственности в брачную ночь, а не вот так.

– Какой старомодный и архаичный взгляд на жизнь.

– И я именно такой, когда дело касается тебя.

– Но тогда ты никогда не лишишь меня девственности.

Он заключил мое лицо в ладони, внимательно глядя мне в глаза.

– Рано или поздно мое терпение лопнет, исчезнет, как и все мои благие намерения, но позволь мне попытаться быть благородным с тобой, пока я могу.

– Может, я не хочу, чтобы ты вел себя благородно. Это мой выбор.

– Ты не заслуживаешь такого отношения. Тебе надо поклоняться. Как королеве.

– Разве ты не поклоняешься мне?

– Ты королева в моих глазах. Моя королева теней.

– Я с радостью стану ею. Мне не нужен свет.

– Но ты заслуживаешь его.

– Займись со мной любовью.

Воцарилась тишина. Чтобы заниматься любовью, нужно любить. Мы никогда не признавались друг другу в чувствах.

Может, потому, что это слово сыпало соль на наши открытые раны.

– Грета, я поклялся, что не буду спать с тобой. Я уже перегнул палку, зашел дальше, чем обещал.

– Амо.

– Ты подаришь этот момент мужу.

– Ты хочешь, чтобы я была с кем-то другим.

– Нет! – свирепо прорычал он и скривился. – Ты моя, только моя.

– А ты – мой?

Амо прикоснулся своим лбом к моему.

– Каждая часть меня, которая имеет хоть какое-то значение для тебя, – моя душа, сердце, моя любовь – все уже твое. И так будет всегда.

– Этого достаточно. Займись со мной любовью, Амо.

Я видела сомнение в его глазах, но также желание и тоску. Он хотел этого, мы оба изнывали от страсти.

– Пока нет, – пробормотал он, но не особо убедительно.

Я улыбнулась ему в губы.

– Хорошо. – В глубине души я знала – сейчас неподходящее время, но в конце концов оно настанет.

Мы продолжали целоваться, и мне было грустно, что время бежит так быстро.

Я желала сохранить этот момент, законсервировав его, до нашей следующей встречи.

Когда Амо уехал на следующий день, наше прощание причинило мне много боли. В прошлый раз я воспринимала ситуацию легче. Пожалуй, потому, что будущее не казалось ясным.

Глубоко вздохнув, я принялась за работу в конюшне. Жизнь продолжалась, и я старалась сосредоточиться на хорошем – животные, семья, балет, пытаясь не думать о том, чего не хватало, – Амо.

* * *

В течение следующих нескольких месяцев Амо удавалось посещать ранчо раз в три недели. Явно недостаточно. Но это лучше, чем ничего. И конечно, так безопаснее, не стоит встречаться чаще и рисковать – ведь у кого-нибудь могут возникнуть подозрения.

Но в целом было… трудно.

Ложь стала второй натурой. Моя тревога, когда я смотрела на брата, отца или маму и без колебаний лгала, возрастала,