– Зато эти свиньи перестали быть занозой у нас в заднице. Я их всех устранил, –  отвечает он с победной ухмылкой, которая еще сильнее меня злит.

– Ты сейчас реально гордишься тем, что сделал? –  срываюсь я на Лекса, хватаясь за перила кровати и грозно наклоняясь к нему. –  Потому что если да, то еще немного, и я вышвырну тебя из организации.

– Полегче, –  отвечает он хриплым голосом. –  Чего ты такой напряженный, Уайлдер? Недотраха у тебя точно быть не может.

Квест у меня за спиной прочищает горло.

– Лекс, не провоцируй его. Ты мог погибнуть из-за этой выходки, а теперь отпускаешь шуточки. На самом деле это не смешно.

Я оглядываюсь через плечо на Квеста и на удивление немногословного Кэмерона, который избегает любого моего взгляда.

– Но эта выходка прошла бы просто идеально, если бы я не проморгал того последнего болвана.

– Но ты проморгал, –  отвечаю я, хотя знаю, что разговаривать с ним –  это просто терять время. –  Как только сможешь более-менее стоять на ногах, ты вернешься в Бостон.

Мой взгляд безжалостен. Лекс знает меня достаточно давно, чтобы понять: мы достигли той самой точки, когда я прекращаю дискуссии.

– Ты серьезно? Наказываешь меня за то, что я спас зад тебе и твоей новой крошке? Потому что в одном могу тебя заверить… –  Он продолжает повышать тон, пока его лицо не искажается от боли.

– Не перенапрягайся, –  перебивает его Кэмерон.

– Нет, я буду перенапрягаться. Я пошел туда один, чтобы спасти твою задницу. –  Лекс мрачно смотрит на меня. –  И задницы всех остальных.

О, так вот как он это воспринимает!

– Это не отменяет того факта, что ты ослушался моего приказа. В который раз.

Лекстон –  самый важный из моих людей, без сомнения. Всегда им был и всегда будет. Он предан мне, с тех пор как я спас его задницу от копов в Америке десять лет назад, когда он попался на неудачном ограблении банка. Возможно, это даже самый преданный член организации. А все потому, что обязан мне своей свободой и предотвращением депортации в Румынию.

Если бы в тот день, когда его окружили вооруженные полицейские перед банком, он не кричал на улице во все горло со сцепленными за головой руками, что деньги были нужны его семье и что он не какой-то отъявленный преступник, я бы, наверное, не обратил на него внимания, проезжая мимо на мотоцикле.

Однако его слова чем-то меня зацепили. Зацепили что-то такое, что заставило меня внести за него залог, достать ему поддельные документы и принять в свою организацию.

Лекстон всегда будет моей правой рукой, моим щитом, моим человеком, который ради меня готов пройти сквозь огонь. Но его сольные авантюры –  это слишком высокий риск, на который я больше не пойду.

– И как же мне выяснить, знал ли кто-то из мертвых «Зетос», где держат пропавших девушек?

– Думаешь, они еще живы? –  вмешивается Квест.

Конечно, я так думаю. Если в этом замешаны «Зетос», то они наверняка продали девушек. Но без допроса кого-нибудь из их группировки поиски значительно усложняются.

– Их мог похитить или даже убить кто-то другой, –  коротко бросает Лекс.

– Возможно, но маловероятно, –  раздраженно откликаюсь я, выпрямляясь и бросая взгляд на свои черные смарт-часы.

Сейчас чуть больше десяти вечера. Я провел в больнице больше шести часов, ожидая окончания операции и молясь, чтобы Лекс выжил. А до этого мне пришлось забирать Кэмерона из полицейского департамента Квинсленда после допроса и звонить Квесту, чтобы он двигал в больницу после того, как отвезет Нурию в поместье Монейров.

По правде говоря, этот день я представлял себе совершенно иначе.

– Ты больше не будешь участвовать в расследовании, Лекс. Квест останется с тобой на ночь, чтобы у тебя не возникло никаких идей и ты не ушел из больницы, –  продолжаю я. –  А Кэм… –  поворачиваюсь к нему со смертоносным взглядом, –  в наказание будет стоять в карауле возле поместья Монейров сегодня ночью.

Кэмерон открывает рот, чтобы застонать от досады, но вовремя успевает опомниться.

Я криво усмехаюсь.

– Ага, давай топай развлекаться после того, как поставил мне клизму века, –  жалуется Лекс, прежде чем я снова поворачиваюсь к нему.

– Именно этим я собираюсь заняться. Хотя речь уже давно идет не только о развлечениях, тут назревает нечто большее.

Потому что Квест рассказал мне о пропавшей дочери Монейров, про которую его спрашивала Нурия. В этом поместье точно что-то происходит.

У их сына глубокие рубцы на спине, старшая дочь пропала более четырех месяцев назад, а семья не объявила ее в розыск. Все это знатно попахивает каким-то дерьмом. Так что я точно не оставлю свою розу без присмотра в этом доме, пока там творятся странные вещи, в которых я еще не разобрался.

– Вот почему я нужен тебе здесь, Уайлдер, –  твердит мне Лекс, поймав здоровой рукой за предплечье. –  Сейчас я тебе ничем помочь не могу, потому что прикован к этой сраной койке, но, как только выйду отсюда…

– Vreau să fii în siguranță[9], –  говорю я ему на румынском, чтобы остальные нас не поняли.

– Și vreau să nu fii nepăzit. Cine va fi acolo să te țină în siguranță dacă mă trimiți?[10] –  отвечает тот с серьезным выражением лица.

Я знаю, что его главный приоритет –  моя защита. Что он готов умереть за меня и не хочет уходить, чтобы я не остался без охраны. Тем не менее на данный момент ему стоит в первую очередь подумать о своем выздоровлении.

– Я и сам справлюсь, –  отвечаю я. И похоже, мое решение его не обрадовало. –  Загляну к тебе завтра, брат.

Лекс смотрит на меня с обеспокоенным видом, а я отворачиваюсь от кровати.

– Если ты прав, то девушки сейчас в лапах «Зетос» и отправятся в Америку в следующем контейнере. В этом случае наша работа будет выполнена, как только мы их найдем.

Но если он ошибается, значит, обеих школьниц похитил какой-то безумец и их, возможно, давно уже нет в живых.

И почему-то меня не покидает тревожное чувство, что исчезновение Раньи тоже со всем этим связано, а «Зетос» последовали за нами в Австралию только для того, чтобы подстеречь меня. Последнее заключение, в свою очередь, наводит на мысль, что в наших рядах завелся крот, который сообщил «Зетос» о моем местонахождении.

Я доверяю Лексу, Кэмерону и Квесту на все сто. Но не всем членам организации, которые на меня