Я вспомнила мужской голос, вспомнила чужие сильные руки, которые оторвали маленькую напуганную девочку от крыши сарая. Значит, это был Болотов.

– Хреновая история. – Только и могла сказать я. – Но станет ещё хреновее, когда о ней узнают.

– Парня все равно не вернёшь, даже его тело останется в этих горах навсегда.

– Да, но есть люди, которые заслуживают того, чтобы знать правду. Хотя бы София Болотова.

– Ты права. Значит, мы расскажем ей правду.

За дверью палаты раздался какой-то шум. Отец тяжело поднялся.

– Мне пора, а то моя медсестра настоящая мегера, она даже запрещает мне вставать.

– Вот и слушался бы её, хочу напомнить, что ты едва не умер.

– Как и ты. – Он внимательно посмотрел на меня и попросил: – Не делай так больше. Ни один преступник не стоит твоей жизни.

– И ты… Не делай так больше. Мне хватает мамы. Ещё тебя моя совесть не выдержит.

– Что? – Отец нахмурился. – Ты же не считаешь себя виновной в её гибели?

– Если бы не я, она была бы жива.

– Мия, ты была ребёнком. А мы твоими родителями. Мы были взрослыми. Мы отвечали за тебя, а не наоборот, девочка. – Он коснулся моей щеки. – Почему ты никогда не говорила мне об этом раньше?

– Потому что я боялась увидеть в твоих глазах обвинение и… Разочарование. Я бы этого не выдержала.

– Мия, – повторил он и поцеловал меня в лоб. – Мы ещё поговорим об этом, когда ты поправишься. – За дверью снова послышался шум. – А пока… Я бы хотел, чтобы ты отдохнула. Навряд ли тебе дадут, как раз сейчас медсестра пытается отогнать от двери твоего рыжего рыцаря.

Я вздохнула. Воронов жив. Слава богам острова.

– Вон как глазки засверкали, – отец улыбнулся. – Знаешь, когда в жизни появляется человек, который вопреки всякой логике становится слишком дорогим, не стоит им разбрасываться.

– Папа, я сама разберусь.

– Конечно, разберёшься. Я только хотел сказать, что совсем не против рыжих внуков.

– Папа!

– Ухожу-ухожу. А ты все же попытайся отдохнуть.

23

Я откинулась на подушку, голова немного кружилась. Разговор с отцом дался нелегко. Я зажмурилась, чтобы остановить хоровод цветных пятен. И услышала, как открылась и закрылась дверь палаты. Как кто-то подошел к кровати. Не выдержала и открыла глаза, как раз в тот момент, когда Андрей нагнулся и поцеловал меня в губы.

– М-м-м, – промычала я, – какой интересный сон. – Хотела обхватить мужчину за шею, но руку дёрнуло болью, и я замерла.

– Я совсем не против услышать твои стоны снова, но не такие, – произнёс он, прерывая поцелуй. Я снова откинулась на подушки. – Если ты не в курсе, у тебя сломаны лодыжка, ключица, кисть, а ещё сотрясение мозга. Тебе ещё повезло, прибой мог измолотить тебя, как куклу. Чем ты вообще думала, когда бросалась на Станислава словно дикая кошка?

– Тем самым сотрясенным мозгом. – Я горько улыбнулась. – Это всяко лучше, чем смотреть, как ты пьешь яд.

– Поправка, делаю вид, что пью, – серьёзно ответил Воронов. – Правда, всё равно малая толика попала и понадобилось помощь врачей.

– Зачем ты вообще это сделал? Неужели ты не понимал, что он убьет нас обоих?

– Понимал. Просто тянул время.

– Для чего?

– Ждал подкрепления, – и видя мой непонимающий взгляд, пояснил: – Пока вы там беседовали по душам, я написал Риве, и объяснил ситуацию.

– Она тебе поверила? Поверила, что человек, с которым она работала несколько лет бок о бок убийца? – спросила я, и повернулась к окну, за которым послышался далёкий стрекот вертолёта.

– Мэр вернулся, – заметил Андрей, я посмотрела на Воронова, а тот сказал: – Я умею быть убедительным, Миа. – Видимо в этот момент имея в виду Риву. – А ещё она успела получить сведения о владельце абонентского ящика, на который был заказан костюм, и понятия не имела, что теперь с этим делать и зачем нашему лейтенанту маскарадный костюм убийцы. Наверняка склонялась к мысли о том, что его подставили. А тут я, со своим сенсационным сообщением.

– Представляю.

– Тем не менее, она молодец, оперативно собрала ребят, в основном из дорожной полиции и пожарной бригады. Они-то тебя и вытащили. Правда, только тебя. Станислава так и не нашли, птичий костюм оказался слишком тяжелым для плавания.

– Почему ты не ушел? – спросила я. – Я боялась, что ты сам бросишься на него. А ты штатский, у тебя нет оружия и подготовки, и вообще обезвреживать всяких психов не твоя работа.

– Броситься на психа с пистолетом с кулаками? – иронично спросил Андрей. – Ты действительно недооцениваешь мой разум. – Он покачал головой и переспросил: – Уйти? Ты серьёзно? Так меня ещё не оскорбляли.

– Поздравляю с почином и на этот раз не собираюсь извиняться.

– Миа, я не мог уйти оставить тебя там с ним. Я вообще теперь больше никуда не уйду, привыкай к этому.

– Звучит, как угроза, – вопреки всякой логике я улыбнулась

– Понимай, как хочешь. – Он посмотрел на меня, наклонился и снова прикоснулся к моим губам, на этот раз легонько, и глядя мне в глаза вдруг сказал: – Я принёс твои туфли. — И видя непонимание на моем лице, пояснил: – Те самые, что ты забыла на песке в свой первый вечер на острове. Я бы пошутил про современную Золушку, но что-то мне подсказывает, что тебе такие шутки не нравятся. Поскольку… – Он жестом фокусника достал из пакета туфли. – Я слышал, ты лишилась обуви, они будут кстати.

– Ты ненормальный, – с прискорбием констатировала я.

– Но тебе нравится?

– Похоже на то.

– Ну раз так. – Он на миг задумался, а потом спросил: – А ты не думала о переводе на Кихеу?

– Нет, – честно ответила я.

– Очень советую подумать. Напоминаю, у тебя теперь здесь есть дом. Да и потом, я знаю как минимум двух мужчин, которые этому очень обрадуется.

– Двух? Первый отец, а кто второй? – задумчиво уточнила я.

– Я сейчас тебя снова поцелую, – честно предупредил Воронов. Что он и сделал,