Петренко вышел, как и было условлено. Я пошел за ним, но телефон снова зазвонил. Светлана. Рыдала в трубку, говорила, что ей угрожают, что они знают о нас, что я должен немедленно приехать.

И я поехал.

Бросил операцию, подставил команду, поехал спасать свою «любовь». А в итоге получил пулю в живот человек от того самого Петренко, который меня поджидал. Потому что Светлана продала меня еще месяц назад. За деньги, которых ей хватило бы на новую машину и квартиру получше.

Пока я лежал в больнице, истекая кровью, выяснилось, что она уже полгода работала на конкурентов. Сливала информацию, передавала планы операций, изображала влюбленную дурочку, которая боится за своего героя. А я велся на каждую слезинку, на каждый всхлип.

Идиот. Полный идиот.

После больницы я подал рапорт об увольнении. Начальство не возражало — подставлять команду из-за бабы было последней каплей. Взял деньги, накопленные за годы службы, купил этот участок и перебрался сюда. Подальше от людей, от их лжи, от женских слез, которые оказываются дешевле театрального грима.

Полгода жил в тишине. Никого, кроме местных, которые меня побаиваются и лишних вопросов не задают. Утром — зарядка, день — работа по дому, вечером — рыбалка или охота. Валера будил меня вместо будильника, куры несли яйца, в лесу попадались зайцы и кабаны. Все просто, понятно, без сюрпризов.

А потом появилась она.

Смотрю, как Каролина наконец-то открывает дверь курятника и тут же отшатывается, закрывая нос рукой. Куры разбегаются в стороны, кудахча от возмущения, а она стоит в дверях, как генерал перед полем боя.

Хмыкаю. Интересно, сколько она продержится? Минуту? Пять? Ставлю на то, что через десять минут она выбежит оттуда, визжа о том, что это не для людей.

Но она заходит внутрь. Медленно, осторожно, но заходит.

Черт, у нее характер.

И тут я вспоминаю вчерашний вечер. Как она стояла у плиты в той короткой толстовке, растрепанная. Как дым валил из сковородки, а она металась, пытаясь что-то спасти. Ноги длинные, загорелые, под толстовкой угадывались округлые формы…

Стоп.

Отставить немедленно. Она такая же, как Света. Может, даже хуже. Богатенькая дочка, которая сбежала от папиных денег в поисках приключений. Поиграет в крестьянку неделю-другую, а потом вернется в свой мир люксовых автомобилей и дорогих ресторанов. И расскажет подружкам, как забавно провела время с диким мужиком в лесу.

Но тогда зачем я ее оставил?

Хороший вопрос. Должен был высадить в городе и забыть. Она взрослая, разберется сама. Не мое дело спасать заблудших принцесс.

Но что-то меня остановило. Может, то, как она огрызалась тем придуркам на трассе. Или как бежала по лесу босиком, но не сдавалась. Или как плакала вчера — не театрально, не красиво, а по-настоящему, от отчаяния и усталости.

А может, я просто соскучился по обществу.

Даже по такому. Полгода в одиночестве, только с курами и Валерой в качестве собеседников — это, пожалуй, многовато даже для меня.

Из курятника доносится грохот, потом возмущенное кудахтанье и женский голос:

— Постойте, куда вы? Я же не сделала ничего плохого!

Усмехаюсь. Похоже, куры не оценили ее царственность по достоинству. Интересно, что она им сказала? Зная Каролину, можно предположить, что она пыталась договориться с ними по-хорошему.

Звук шагов по двору, потом снова грохот. Она вернулась. Упрямая девчонка не сдается. Это… неожиданно. Обычно городские после первой же встречи с реальностью сбегают обратно в свои уютные квартиры.

Подхожу ближе к окну, чтобы лучше видеть курятник. Каролина выходит с ведром в руках, лицо у нее решительное, но бледное. На дизайнерской блузке уже несколько пятен неизвестного происхождения, а волосы растрепались еще больше.

Господи, на кого она похожа.

Но все равно красивая. Даже в таком виде, даже с грязными руками и куриным пометом на одежде. В ней есть что-то… что заставляет смотреть. Не только внешность, хотя и она впечатляет. Что-то в том, как она держится, как не сдается, даже когда все против нее.

Это опасно, Лукьянов. Очень опасно.

Я же знаю, чем это заканчивается. Сначала восхищение, потом привязанность, потом доверие. А потом — пуля в живот и осознание того, что ты был всего лишь пешкой в чужой игре.

Каролина исчезает в курятнике.

А может, я ошибаюсь?

Может, она не такая, как Света? Может, она действительно от чего-то сбежала, а не играет в очередную игру? Вчера, когда я стирал пену с ее лица, в ее глазах было что-то настоящее. Боль, усталость, растерянность. Это трудно подделать.

Или я просто хочу в это верить?

Мужики — существа простые. Накорми нас, согрей, не ври — и мы готовы свернуть горы. А красивая женщина, которая плачет и нуждается в защите… Перед таким мало кто устоит.

Допиваю кофе, ставлю кружку в раковину. Хватит философствовать. Пусть убирается в курятнике, а я займусь своими делами. Надо проверить сети на озере, починить забор у сарая, навестить старика Васю — он обещал принести самогон в обмен на рыбу.

Нормальные мужские дела. Без всяких принцесс и их проблем.

Но когда я выхожу из дома, мой взгляд невольно падает на курятник. Каролина возится там уже достаточно долго, и звуки стали более спокойными. Может, она действительно справляется?

Удивительно.

Иду к сараю за инструментами, но все время прислушиваюсь к тому, что происходит в курятнике. Странно, но мне почему-то хочется, чтобы она справилась. Не провалилась, не сбежала, а доказала, что может быть не только украшением, но и помощницей.

Зачем мне это нужно?

Хороший вопрос. Может, потому что мне надоело думать обо всех женщинах как о врагах? Или потому что в глубине души я все-таки верю, что не все они играют? Или просто потому, что скучно жить одному,