Всех до помутнения волновало то, что Билл Хартингтон едва не обошел местного любимца, который никогда не проигрывает. Конкуренция всегда приводила людей в восторг, давала пищу для обсуждений, споров и ожиданий.

Что касается меня, я отчаянно рефлексировала по поводу увиденного на стадионе и ни с кем не обсуждала свои переживания, хотя за пару дней их накопилось столько, что казалось, крышечку вот-вот сорвет. Стоило кому-либо напрямую обратиться ко мне с вопросом, и меня бросало в жар. Я лепетала нечто невразумительное, избегая прямых ответов, мои щеки пылали, а шея покрывалась алыми пятнами.

Все, что касалось Гектора, окружающие проговаривали с подозрительно лукавой интонацией, будто пытались подловить меня. Невыносимо было слышать это имя, а уж тем более говорить о его обладателе, иначе дрожащий голос и бегающие глаза действительно могли меня выдать.

Дабы пресечь на корню неприятный мне разговор, приходилось лгать всем, что я не видела Гектора, потому что покинула автодром сразу после финиша. И пусть меня трясло, когда я это произносила, и пусть язык не поворачивался выговорить «Гектор Соулрайд», вместо сакрального имени обращаясь лишь к номеру пилота, моему напускному безразличию поверили, ведь знакомые были обо мне хорошего мнения, а я им так бессовестно лгала!

Действовать иначе не представлялось возможным – паранойя, она же мой внутренний голос, подсказывала, что еще не время раскрывать карты. Я опасалась, что кто-то заметит мои истинные чувства, догадается о том, что я ощутила на Гранж Пул Драйв, когда восемьдесят пятый стянул с головы шлем. Лишь на короткое время мне удавалось забыть об этом.

Пробные гонки были событием, которое невозможно пропустить, поэтому сразу после них Гвен и Патрик сообщили, что ненадолго уедут в Ньютаун – гостить у родителей нового мужа. Ранее меня бы более чем устроил такой расклад, но не сейчас. Эти двое хоть немного меня отвлекали от удручающих размышлений, а теперь я буду предоставлена сама себе.

С кем мне ругаться, кого задевать? Как остаться наедине с чистым эфиром своего потока сознания? Выдержу ли я?

Заметив, что новость меня не обрадовала, Гвен решила, будто я не хочу с ней расставаться из-за внезапно разыгравшейся привязанности. А Патрик как обычно смотрел на меня с прищуром, наверняка полагая, что я снова притворяюсь, преследуя некие личные цели. Впрочем, чужие воздушные замки меня не особо интересовали – я-то знала истинную причину своего расстройства. Люди вправе верить в то, что они сами придумали. Разочарование – их ответственность. И меня это тоже касается.

Так я осталась хозяйкой дома, внезапно опустевшего. Отныне ни во время приема пищи, ни вечером перед сном меня ничто не отвлекало. Времени предаваться тяжелым раздумьям оказалось более чем достаточно. Эмоции, вызванные недавними воспоминаниями, переполняли меня настолько, что я начинала разговаривать со стенами и предметами, ощущая себя брошенной и подавленной.

Кажется, я начинала понимать, что́ они все имели в виду, когда неустанно твердили: Гектора лучше один раз увидеть – и тогда я сама все пойму. Действительно, при первом же взгляде все мои вопросы, раздражения и недоумения превратились в прах, который унесло сухим ветром перегретого автодрома. И дело тут не столько во внешности, сколько в некой совокупности всех важных черт, которые конструируют человека. Они сразу бросаются в глаза, когда видишь кого-то впервые.

Все, что я нафантазировала относительно Соулрайда, полагая, будто являюсь экспертом в человеческой психологии и лучше всех знаю людей и мир, оказалось так далеко от истины, что вводило в ступор. Казалось, я упускаю из вида нечто очень важное, и это не давало покоя. Испытывая потребность подробно обсудить с кем-нибудь этот вопрос, я в то же время понимала, что не сумею настолько довериться никому из окружения. Выразить заинтересованность в Гекторе означало открыть всем самую уязвимую сторону моей натуры.

Наконец эмоциональное потрясение ослабло, и я возблагодарила природу человеческого организма за то, что у любого чувства бывает начало и конец. В итоге всегда понимаешь, что надо двигаться дальше, просто делать что угодно, лишь бы не стоять на месте, не замирать в подвешенном состоянии. Что бы там тебя ни подвесило.

И я с удовольствием двигалась – в основном на велосипеде по Уотербери, доставляя еду и товары в первой половине дня. Безопасный и полезный транспорт с большими корзинами на руле и на багажнике, а также обязательным шлемом, любезно предоставила мне курьерская служба «Уотербери-Хилл» в первый же день моей работы. В какой-то степени я теперь тоже была гонщиком, и эта аналогия каждый раз вызывала легкую улыбку.

Гонять по городу на двух колесах мне понравилось еще сильнее, чем на двух ногах. Скорость добавляла остроты в передвижении между кварталами, которые оказались удивительно непохожи друг на друга. Жители Уотербери знали, что такое разнообразие. Крутя педали, я завороженно глазела по сторонам, наблюдая за тем, как вокруг меня струится энергия этого уютного городка. Такие разные люди, но все живут одинаково полной и насыщенной жизнью. В Солт-Лейк-Сити все было иначе.

Первое время я пользовалась навигатором в своем смартфоне, но за полторы недели езды успела не только выучить Уотербери вдоль и поперек, ведь городок в сущности был небольшим, но и подкачать ноги, поправить осанку. Регулярный спорт разогнал мой уснувший за лепкой метаболизм, я могла есть что захочу и не переживать по поводу набора веса.

Однако едва мои мысли улеглись, а душа пришла в равновесие с телом, меня ожидало новое потрясение.

Так как я нуждалась в деньгах и не слишком уставала от должности администратора, то решила забить доставкой все оставшееся свободное время, кроме воскресенья. А потому в субботу, когда в тату-салоне был сокращенный день, я сверхурочно бороздила Уотербери на железном коне. С утра и до глубокого вечера за приятную дополнительную плату.

В один из таких вечеров в «Уотербери-Хилл» поступил заказ доставить пять коробок пиццы для шумной вечеринки на Перл-Лейк-Роуд, и этот заказ поручили мне. Ничего не подозревая, я закрепила коробки в корзине и направилась по адресу. Отыскать нужный дом не составило труда, так как уже издали со стороны небольшого двухэтажного особнячка слышалась громкая музыка. Что ж, подобное со мной уже бывало.

Надеясь, что дверь мне откроют адекватные люди, я оставила велосипед и позвонила.

Никто мне не открыл. Это было нехорошо. Я начинала подозревать, что кто-то собирается испортить мой последний заказ на сегодня. Убедившись, что меня просто не услышат, даже если