Подбегаю к открытому чемодану, достаю элегантные лодочки на каблуке и Димин маленький подарок, который запихиваю за пояс платья на спине, чтобы Титов не заметил его раньше времени. А потом бросаю финальный взгляд на свое отражение, радуюсь яркому румянцу на щеках, сохранившемуся после мороза, и, подгоняемая восторгом, максимально быстро и тихо возвращаюсь в гостиную, где нахожу мужа и начинаю улыбаться еще сильнее.

Подпевая Фрэнку Синатре, он раскладывает еду на наш праздничный стол. На Диме домашние черные штаны и белая майка, ноги босые, волосы чуть взъерошены, а на лице легкая щетина, об которую я обожаю тереться.

Сердце раздувается от переполняющей меня любви к этому взрослому, уверенному в себе мужчине, в котором так много от озорного мальчишки. И за минувшие месяцы я поняла это особенно четко.

Дима не врал, когда говорил, что не притворялся со мной в самом начале знакомства. Он был собой – веселым, прикольным, игривым и открытым в проявлении своих чувств. Просто он многого не договаривал, а после моего побега пытался быть со мной хладнокровным и циничным, однако, как сам потом признался, не смог этого сделать, сколько ни старался.

Дима может быть по-настоящему жестоким и безжалостным с кем угодно, но только не со мной. И я как последняя сучка часто пользуюсь данной привилегией и довожу его до белого каления. Но только не сегодня. В этот день я не хочу никаких ссор или споров. Сегодня я хочу раскрыть одну важную тайну, которую мне было очень сложно утаить от Димы. Но я справилась.

Думаю о своем секрете и чувствую, как глаза наполняются слезами, призывая меня опять начать слишком бурно выражать свое счастье, которое охватило меня далеко не сразу. Сначала была мощная паника, после недоумение, затем стадия отрицания, потом принятие и только в конце счастье яркими вспышками бомбануло в моей девичьей душе. Да так мощно, что я не могла остановить слезы несколько часов.

Чертовы гормоны! Достали. Невозможно контролировать их, а это ведь всего лишь начало.

Чтобы сдержаться от новой слезливой сессии, шумно вдыхаю и выдыхаю, чем наконец привлекаю к себе Димино внимание.

– Ты как раз вовремя, все го… – переведя взгляд со стола на меня, он заминается. Плавно скользит цепким взглядом по мне с головы до пят и обратно и расплывается в довольной, обезоруживающей улыбке. – Не имею понятия, что тебя побудило надеть это чертовски сексуальное платье, но я в полном восторге. Чувствую, ужину нужно будет подождать.

Дима мог мне об этом и не говорить. И так вижу по глазам, горящим восхищением и нарастающей похотью, что мой наряд пришелся ему по вкусу. И решаю не тормозить, чтобы не давать возможности слезам вырваться наружу.

Утопая каблуками в мягком ковре, молчаливо подхожу к мужу, обхватываю за шею и, наклонив Диму к себе, запечатываю губы страстным поцелуем.

Он откликается мгновенно. Как всегда.

Обнимает меня, запускает руку в волосы и встречается с моим языком, словно после продолжительной разлуки. Но ее не было. Мы с Димой видимся и целуемся каждый день, однако нам все равно этого как будто мало. Словно нам друг друга постоянно не хватает. Нужно больше, чаще, ближе, отчаяннее. И я не знаю, сколько времени должно пройти, чтобы это изменилось. Надеюсь, это не случится никогда, потому что я всегда хочу ощущать себя столь необходимой и любимой. Всегда хочу, чтобы муж целовал меня так жадно, словно я его еда, вода и воздух. Всегда хочу, чтобы он зажигался с пол-оборота, оглаживал мое тело и с глухим стоном впечатывал спиной в стену, продолжая непрерывно целовать. И всегда хочу все то, что должно последовать дальше, однако именно сейчас прошу его притормозить:

– Стой! Для секса еще рано, – горячо шепчу ему в губы, когда Дима порывается задрать мое платье. – Сначала подарки, – с хитрой улыбкой сообщаю я.

– Какие к черту подарки? Ты и есть мой подарок, – он спускается губами к моей шее, воспламеняя всю кровь в венах.

– Даже спорить не буду, – смеюсь, но упираю ладони в грудь Димы. – Однако я – не единственный твой подарок, так что, будь добр, отстранись. Дай жене поруководить хоть немного.

Дима усмехается, приподнимая одну бровь.

– Ты лучше скажи, когда я тебе не позволяю это делать.

Факт. Дима ни в чем меня никогда не ограничивает, позволяет самой принимать решения и поддерживает во всем, что не выходит за рамки разумного. Это касается и вопросов наших отношений, и учебы, которую я недавно закончила, и желания открыть свой личный питомник для животных, и, разумеется, наших веселых игр в постели.

Вот и сейчас он слушается. Неохотно, правда, но слушается, а когда видит, что я опускаюсь перед ним на колени, снова расплывается в довольной улыбке.

– Такие подарки мне очень нравятся, – отмечает он, глядя с высоты своего роста на то, как я стягиваю с него штаны вместе с боксерами и обхватываю стоящий член рукой.

Глухой мужской выдох опадает мне на плечи, запуская удовольствием по всему телу. Я обожаю доставлять Диме наслаждение. Обожаю трогать, гладить, целовать и сосать его член, при этом люблю смотреть ему в глаза, чтобы не упустить ни одной его эмоции.

Смотрю на него непрерывно, пока несколько раз провожу рукой от основания до головки и обратно, скольжу пальцем по кончику, размазывая проступающую каплю желания, и касаюсь языком нежной, горячей кожи. А когда замечаю, как Дима с тихим стоном подается бедрами вперед, без слов прося взять его в рот, я не медлю и исполняю его желание.

Вбираю член в рот и начинаю сосать, лаская языком проступающие венки. Сначала медленно, неторопливо, но с каждой минутой стараюсь двигать головой все быстрее и интенсивнее, помогаю себе рукой, нежно поглаживаю яйца, и завожусь, как нимфоманка, слыша Димины стоны, невнятное бормотание и маты.

Кайф нереальный. Особенно, когда спустя несколько минут Дима не сдерживается, сгребает мои волосы в кулак и начинает сам вбиваться в мой рот, ускоряя свой оргазм. И когда тот его накрывает, муж вбивает одну руку в стену, чтобы удержаться на ногах, и, не разрывая со мной зрительного контакта, кончает, заливая мое горло спермой.

А я не против. Совершенно. И Дима в курсе. Он знает все мои предпочтения и запреты в сексе, а я знаю его.

Проглатываю все и непроизвольно облизываю губы. Дима видит это из-под опущенных ресниц и порочно улыбается, а после освобождает мои волосы из кулака и плавно спускается на колени,