– Каролина… – Влад вроде хочет что-то сказать, но осекается. И просто смотрит на меня. Так смотрит, как будто хочет попросить, но не может. Это не в его стиле. Владислав Гордеев лучше подохнет самой мучительной смертью, чем станет у кого-либо выпрашивать пощады. Это одновременно убивает и восхищает. А еще безгранично радует, потому что сейчас я не желаю слышать какие-либо просьбы или объяснения. Сейчас я желаю лишь одного – положить конец этим кровавым разборкам. И я сделаю это! Однако прежде, чем совершить то, что разделит мою жизнь на «до» и «после», мне жизненно необходимо кое-что сказать:

– Я люблю тебя, Дима, – продолжая наводить пистолет на Влада, с трудом выдавливаю из себя признание, а Титов, только что сумевший восполнить нехватку кислорода и подняться на ноги, хмурится.

Может, он не расслышал, а, может, не понял, с чего вдруг я решила ему сказать это именно сейчас. В общем-то, неважно. Я просто повторяю. Громче и четче.

– Я люблю тебя, Дима.

Вид бушующего огня, уже коснувшийся нескольких пальм, сотрясает мое тело. Пристальный зеленый взгляд брата кромсает душу на части, а Димин ответ воспламеняет все внутренности похлеще пожара.

– И я тебя, Роли.

Четыре уверенных слова ставят жирную роспись под моим решением, и я не даю Титову сделать ни единого шага в мою сторону.

Ни о чем больше не думаю, не колеблюсь и не сомневаюсь. Перевожу дуло с брата на новую цель и выстреливаю в правую сторону груди.

Этот выстрел оглушает мощнее всех взрывов ракет вместе взятых. Мир застывает, время останавливается, а вместе с ним и мое сердце, пока я смотрю, как в любимых голубых глазах пролетает тотальное непонимание, досада, шок и один-единственный вопрос…

Почему?

Всего на короткое мгновение, уничтожающее во мне все живое, и вся палитра эмоций вместе с невысказанным вопросом гаснет. И Дима тоже.

Он прижимает руку к багровому пятну на рубашке, к месту, куда я выстрелила, и, не проронив ни слова, закрывает глаза и падает на землю.

Смотрю на эту сцену словно в замедленном режиме, и одинокий, душераздирающий стон вырывается не просто изо рта, а из глубины меня, пока в памяти начинают транслироваться моменты с Димой. Быстро. Ярко. Отчетливо.

Наша с ним первая встреча.

Первая стычка и драка в тренажерном зале.

Первый поцелуй.

Первые объятия и ласки.

Первый секс, а за ним и все последующие.

Ссоры, смех, обиды, одержимость, боль.

Ревность, злость, страсть, счастье, любовь.

Каждое воспоминание и ощущение, каждая эмоция и фраза, каждый контакт и взгляд – все в скоростной перемотке прокручивается в голове, словно пропуская меня через соковыжималку. Опустошает, выжимает досуха. Даже слез не остается. Все мигом исчезают. Цвета тускнеют, мир потухает, а звуки приглушаются, один лишь истошный крик достигает центра мозга.

Мой крик.

Чужой, немного животный и раздирающий горло до крови, но мой.

Он должен был умереть.

И он умер.

Я убила его. Собственными руками.

А вместе с ним убила огромную часть себя.

Будучи в полуживом состоянии, я роняю пистолет и перевожу мутный взгляд на Влада, но даже не могу должным образом оценить весь масштаб его шока и непонимания. Силы стремительно покидают меня, а крик стихает, оставляя за собой резкую боль в гортани, которая не позволяет мне произнести нормально, только прошептать:

– Игра окончена.

Теперь уж точно.

И огонь словно ставит финальную жирную точку: вспыхивает ярким пламенем и стремительно поедает пальмы, разлетаясь по обе стороны от дороги. Но меня это больше не пугает. Во мне нет больше страха.

Во мне нет ничего.

Сплошная пустота и темная пропасть, которую я встречаю с распростертыми объятиями, отключаясь от кошмара под названием «моя новая реальность».

В которой больше нет его.

Глава 45

Владислав

Мне всегда казалось, что я умею считывать людей.

Эта способность не раз помогала мне безошибочно выбирать себе в союзники верных людей и убирать с пути тех, от кого можно было ожидать подставу.

Дмитрий Титов буквально с первой встречи вызывал во мне доверие, несмотря на то что я никогда не любил ветреных тусовщиков, которые не имеют жизненных целей и не думают о будущем. А Дима в то время славился именно такими качествами. И мало кто верил, что трагическая смерть родителей побудит его измениться.

Я тоже не верил. До тех пор, пока Титов не явился ко мне с настойчивым желанием заключить контракт на Каролину, которую я намеревался официально отдать Королеву. Более восьми лет назад сделка с Максимом была для меня крайне выгодной, так как высший свет еще не успел проникнуться уважением к молодому мальчишке, занявшему место главы одной из самых влиятельных Золотых семей.

Новость о том, что в будущем Гордеевы и Королевы свяжут семьи узами брака, была бы очень мне на руку, чтобы переманить на свою сторону партнеров Королева, однако я передумал, как только Титов пришел ко мне. Не только благодаря моему внутреннему чутью, которое подсказало, что этому человеку нужно дать шанс, несмотря на то что он сильно проигрывал во многих позициях по сравнению с Королевым. Но и потому, что я знал причину прихода Титова.

Он хотел мести. И меня более чем устраивала перспектива обоюдными силами избавиться от Королева, а после и от его непутевого сына. В итоге, конечно, всю грязную работу за нас с Димой сделала опухоль мозга, но исход получился тот же.

С династией Королевых было покончено, а бо́льшую часть их территорий я сумел забрать себе. И Дима тогда неслабо поспособствовал этому, даже будучи на далеком Арогане, тем самым убедив меня, что я не зря поверил в него буквально сразу. Без объяснений. Без причины. А такое бывает… никогда. Дмитрий Титов стал редким исключением, которое побудило меня отказаться от стопроцентно выгодного сотрудничества, решив дать незнакомцу шанс проявить себя и доказать, что он действительно жаждет породниться с Гордеевыми.

И я не ошибся.

Дима доказал.

А точнее, даже перевыполнил план, который я ему задал. А после сделал то, что сделал бы и я, получив так много власти, – выдвинул мне встречное условие.

Чтобы быть уверенным на все сто, что я не найду способ отменить наш договор, Дима потребовал внести пункт о том, что в случае нарушения контракта с нашей стороны огромная часть территорий перейдет во власть Титовым. Такое себе условие, мягко говоря, но Дима знал, что я не стану отказываться, так как