Говоря о патриархе, с тех пор, как мы вернулись после того проклятого ограбления, Торстен неохотно принял меня в семью. Я знаю, что он меня не любит, знаю, что он считает меня ниже себя — хотя так он относится ко всем, — и дядя Андора по-прежнему делает все, чтобы я чувствовала себя некомфортно, но, по крайней мере, меня приняли. Они знают, что я здесь, чтобы остаться. Андор восторженно высказался обо мне, держа нож у горла своего отца, что можно было бы счесть романтичным, если бы в тот момент я не боялась за наши жизни. Но, кроме публичного признания своих чувств ко мне в увлекательной демонстрации мужества и уязвимости, дела на самом деле не продвинулись вперед.

И я не жалуюсь. Не ожидаю, что Андор захочет на мне жениться. Я эсландка, свободная жительница, и не знаю ни одного норландца, который женился бы на представительнице моего народа. Мы либо фанатичные поклонники драконов, либо мятежники, и ни то, ни другое не является преимуществом ни для Колбеков, ни для королевской семьи Норланда.

И тем не менее. По ночам, когда мы лежим вместе в постели, я задаюсь вопросом, сколько времени у меня осталось. Я люблю Андора всем сердцем и знаю, что он любит меня. Я знаю, что он объявил меня своей, что он выбрал меня, а не свою семью. И все же я никогда раньше не была в отношениях. Они казались мне такими тривиальными, когда большая часть моей жизни была посвящена выживанию, и я не уверена, как следует себя вести.

Полагаю, я должна жить сегодняшним днем. Быть благодарной за то, что у меня есть с Андором, и игнорировать страх в моем сердце, что, возможно, это только на время, а не навсегда.

Поэтому я отгоняю это чувство и отдаюсь моменту, когда мчусь под высокими соснами, запах которых особенно ароматен, поскольку несколько упавших веток усыпают тропу, в погоне за моим темным принцем и его черным конем. Когда лесная тропа выводит нас на поле с мерцающей пшеницей и высокими белыми цветами, я подгоняю Джунипер пуститься галопом, пока мы не настигаем Андора.

Я вызывающе улыбаюсь ему, давая понять, что собираюсь выиграть эту гонку, и его глаза загораются решимостью, когда он пришпоривает Оникса.

Но это бесполезно. Джунипер сейчас развивает максимальную скорость, мы проносимся мимо более тяжелой лошади и выходим в лидеры.

Я вскрикиваю от радости, поворачиваясь в седле, чтобы показать язык Андору, а затем направляю Джунипер обратно в лес, по тропе, ведущей в гору. Через некоторое время мы оба замедляем шаг, чтобы дать лошадям возможность перевести дух, но Андор снова начинает ускоряться, когда мы подъезжаем к тоннелю из светящихся папоротников, и вскоре мы уже оба мчимся в темноте. Светящиеся папоротники проносятся мимо нас, как голубые падающие звезды, у меня перехватывает дыхание, и кружится голова, когда мы выскакиваем из тоннеля в белый мир озера Эфст.

Холод шокирует мои легкие настолько, что я останавливаю Джунипер. Она запрокидывает голову, из ее ноздрей вырывается пар, когда она фыркает, и я смотрю на красоту перед собой: широкую гладь сверкающего белого снега, легкий туман, который осыпает нас сверкающими хлопьями, ярко-голубое озеро, которое кажется светящимся, как кристалл.

А затем Оникс пролетает мимо меня до самого озера, и галопом возвращается обратно.

— Я выиграл, — объявляет он с высоко поднятой головой. — Гонка была до озера.

— Что? — восклицаю я. — Мы никогда об этом не договаривались!

Он пожимает плечами, самодовольно ухмыляясь.

— Таковы правила.

— Ты это только что придумал! Ты готов на все, чтобы выиграть!

— Я тебя победил, разве нет? — говорит он, спешиваясь, снег доходит ему до лодыжек. Он похлопывает Оникса по боку. — Так как ты хочешь это сделать? Мне кажется, использовать наших лошадей в качестве щитов немного несправедливо.

Я открываю рот от удивления.

— Это ты использовал своего коня в качестве щита в прошлый раз.

— Но теперь у нас обоих есть лошади. Это неинтересно.

С озорным блеском в глазах он лезет в карман.

Затем он опускает руку в снег и начинает лепить снежок.

— Нет, — говорю я, начиная паниковать и вытаскивать сапоги из стремян. — Нет, это нечестно, подожди, пока я спущусь.

Но мое платье зацепилось за кончики сапог, мешая мне освободить их и спешиться, поэтому вместо этого я извиваюсь в седле.

А Андор уже слепил идеальный снежок и держит его, готовый к броску.

— Андор, не смей! — кричу я.

Слишком поздно. Я пытаюсь уклониться, но он предвидел это, и снежок попадает мне прямо в лоб, рассыпаясь холодной волной снега. Пока я мысленно отмечаю, что, несмотря на отсутствие суэна в его теле, он по-прежнему обладает невероятной меткостью, что-то тяжелое падает прямо на холку Джунипер.

Я смотрю вниз, моргая от удивления. Снег рассыпался по гриве Джунипер, но прямо перед седлом лежит что-то еще более блестящее.

Это серебряное кольцо.

Сердце бьется в горле, когда я осмеливаюсь взглянуть на Андора, боясь предполагать, что это значит.

Но он идет ко мне, с серьезным и взволнованным выражением лица, в его глазах мольба, когда он останавливается рядом с лошадью и опускается на одно колено.

— О, — тихо вскрикиваю я, грудь сжимается, дыхание перехватывает.

Он кивает на кольцо.

— Надеюсь, тебе понравится.

Я медленно протягиваю руку и беру его. Кольцо серебряное, но в нем есть намек на золото, оно отражает свет и сияет. Ободок простой, пока не доходит до камня, где он образует волнистые ветви и папоротники, обхватывая камень, как гнездо. А сам камень представляет собой светло-голубой кристалл, полностью прозрачный, с сиянием, которое, кажется, исходит изнутри, придавая воздуху вокруг него лазурный оттенок.

Это самое красивое украшение, которое я когда-либо видела.

— Что это? — спрашиваю я, мои пальцы дрожат.

— Это предложение, лавандовая девочка, — говорит он. Я смотрю на него, и он встречает мой взгляд с такой надеждой, что мои глаза немедленно начинает печь, грудь сжимается, и кажется, что сердце сейчас выпрыгнет из нее. — Ты окажешь мне честь и станешь моей женой?

Я смотрю на кольцо, на его нереальное сияние, а затем снова на него.

— Ты серьезно?

Я ожидаю, что он пошутит о том, что он всегда серьезен, но его выражение лица остается напряженным и полностью сосредоточенным на мне.

— Серьезнее, чем когда-либо в моей жизни. Я люблю тебя, Бринла. И я хочу быть с тобой до конца своих дней. Будь то в Штормглене или где-то еще, куда нас заведут наши приключения, я хочу быть твоим мужем. Я хочу, чтобы мы были семьей.

Я пытаюсь проглотить комок в горле.

— Даже несмотря на то, что я, возможно, не смогу иметь детей? — шепчу я.

— Нам не нужны дети, чтобы создать семью, — серьезно говорит он. — Ты — моя семья, и мы — все, что нам нужно. А теперь, пожалуйста, мое колено замерзло и промокло.

Я смеюсь, и радость поднимается по моему телу, как стая голубей.

— Да. Тогда да, я буду твоей женой. Я выйду за тебя замуж.

Его лицо вспыхивает самой красивой улыбкой, и он встает на ноги. Андор подходит к лошади и берет меня за руку. Он держит ее и надевает кольцо мне на палец.

— Слава богиням, оно подходит, — с облегчением говорит он. — Я немного волновался.

Я выдергиваю руку, чтобы полюбоваться кольцом.

— Из чего оно сделано? — спрашиваю я, поворачивая его и наблюдая за голубым свечением сверкающего кристалла.

— Бриллианты из Эсланда, — отвечает он. Я удивленно смотрю на него. — Я хотел подарить что-то, напоминающее тебе откуда ты родом. Чтобы это всегда было частью тебя.

Я качаю головой.

— Наши бриллианты так не светятся.

— Ах, ну, это вон из той пещеры, — говорит он, кивая мимо меня. — Я отнес светящиеся папоротники Штайнеру и попросил его сделать еще один куб, но такой, который никогда не потеряет свое свечение. Он смог расплавить их и соединить с бриллиантом. Оказалось, что его последний прием суэна превратил его в алхимика.

— Чего он не может сделать? — бормочу я, все еще любуясь кольцом.