— Я говорил, что найду способ привязать тебя к себе. Клятвы были только началом.

— И все же ты мне изменил, — шепчу я, качая головой.

Его лицо искажается, и он качает головой.

— Никогда, Изабелла. Это полная чушь. Я никогда не изменял тебе! Я бы не стал. Я испортил твои противозачаточные, потому что хотел, чтобы ты родила мне ребенка. Хотел привязать тебя ко мне так, чтобы ты не смогла разорвать эту связь.

Он качает головой.

— Я заменил твои таблетки.

Он… что?

Смотрю на него прищурившись.

— Это твой брат подговорил тебя, не так ли?

Когда он не отвечает, я получаю ответ. Смотрю в недоумении, слишком ошеломленная, чтобы злиться.

Пока что.

— Я говорила, что не хочу ребенка. Ты сказал, что согласен, что дети — это не товар.

А он говорил, как важно для него иметь детей, быть отцом. Если он хочет их, разве они не становятся товаром?

Но это мое тело.

Проталкиваюсь мимо него и иду в ванную. Делаю все, что нужно для теста.

Смотрю, как появляются две розовые полоски.

Смотрю, не веря своим глазам.

Беременна.

Это были не лучшие моменты в моей жизни.

Она меня прикончит.

Но измена? Откуда, блядь, это вообще взялось?

Изабелла стоит передо мной, ее кулаки сжаты по бокам, но видно, что она переживает целую бурю эмоций.

— Беременна! — кричит она, прежде чем обхватить свой живот руками. — С ребенком все в порядке? — шепчет она. — Как ты мог так поступить со мной? — яростно выкрикивает она, прежде чем трясет головой и сглатывает. — Мне нужно проверить, как там ребенок. О Боже. Клянусь Богом, если узнаю, что ты мне изменил, я убью тебя, похороню, верну к жизни и убью снова, а потом заберу все твои деньги, потому что ты мне, задолжал, сукин ты сын!

Ладно, ясно. Очевидно, она сейчас не в себе.

— Слушай. Убьешь меня позже. Я, блядь, подставлю тебе свою шею. Но сначала нам нужно разобраться, о чем ты, черт возьми, говоришь.

— С кем ты был прошлой ночью? — резко спрашивает она. — Ммм?

Упираюсь руками в бедра и смотрю на нее.

— Сначала ты. С кем ты говорила и о чем, черт возьми, думаешь?

— Сначала ты!

— Хорошо! Я был с Дмитрием. Он рассказал мне кучу всего о том, чем ты занималась.

— Я? — она качает головой в недоумении. — А я говорила с тем, кто сказал, что ты мне изменил, — говорит она, и в ее глазах появляется опасный блеск, говорящий, что она собирается сделать что-то радикальное. Я мог бы ее удержать, но она мастер освобождаться от захватов.

— Кто тебе это сказал? Это ложь.

— Конечно, ты так скажешь, — усмехается она. — Это говорит человек, который, блядь, подменил мои противозачаточные.

— Ах, как мило. Это очень удобно слышать от той, кто поддерживает контакт с Карлосом Кабрерой.

Она смотрит на меня.

— Что?

— Ты меня слышала.

Изабелла встает и начинает ходить взад-вперед, кипя от злости.

— Мы на мгновение забудем о ребенке, потому что я знаю своего брата, и он скоро появится, — она тычет в меня пальцем. — Хотя ты все равно, блядь, труп. Сукин сын.

Я рычу на нее.

— Продолжай.

— Это то, что он делает. Это именно то, что делает моя семья. Они стравливают всех друг с другом. Хавьер не способен по-настоящему победить Романовых с их союзами и силой. Он будет пытаться настроить нас друг против друга.

Я хмурюсь. В этом есть смысл, но это именно то, что она сказала бы, если бы была виновата. Все же, мне нужно, чтобы она объяснила.

— Хорошо. Продолжай.

— Итак, кто-то сказал тебе, что я общаюсь с Карлосом. С какой целью? Где доказательства? Ради Бога, ты думаешь, Карлос позволяет Ренате иметь телефон на ее собственное имя? Конечно, мой контакт с ней будет выглядеть как контакт с ним, — она хмурится. — Ты видел Карлоса? Худой, уродливый ублюдок. Я бы не позволила ему дышать тем же воздухом, что и я, не говоря уже о том, чтобы позволить ему прикоснуться ко мне. — Она вздрагивает, как будто ее снова ужалила медуза. — Отвратительно.

Черт. Хороший аргумент. И все же...

— Я читал расшифровку. Там говорилось, что тебя сюда отправил твой брат.

Она безрадостно смеется.

— Оставь это Хавьеру, чтобы сохранить лицо. Конечно, он заставил тебя поверить в это, — она закатывает глаза. — Ты думаешь, если бы Хавьер отправил меня сюда, он заставил бы меня прятаться на твоем складе, переодетой в мужчину, а потом выйти за тебя замуж?

Она права. Конечно, он бы так не поступил.

— Лев, — мягко говорит она. — Разве ты не видишь, что они делают? Твой человек сказал тебе, что я неверна. Мой контакт сказал мне, что ты неверен. Как может быть правдой хоть что-то из этого? Это именно то, что они хотят, чтобы мы так думали, — она хмурится. — Подожди. История с беременностью — правда?

Я морщусь. Боже, я ублюдок, и я хочу ей верить.

— Да.

Она глубоко вдыхает через нос.

— Я сделаю еще один тест, и я, блядь, убью тебя позже. Но сначала мы разберемся с этим. Хочешь знать, как заставить их показать свои лица? Вылезти из укрытия?

— Как?

Она наклоняется ко мне.

— Мы дадим им то, что они хотят. Мы публично расстанемся. Пусть они думают, что победили.

Киваю. В этом есть смысл.

— Пусть они думают, что победили. Даже если бы это было правдой — ты изменил мне, а я... — ее голос дрожит. Она сглатывает. — А я предала тебя. Даже если бы это было правдой, мы бы все равно расстались.

Мы, блядь, играем, и все равно это ощущается, как будто кто-то вонзает нож мне в грудную клетку.

— Да, — шепчу я. — Верно.

Я хочу прижать ее к себе. Хочу поцеловать. Хочу доказать, что доказательства Дмитрия лживые, что нас подставили.

Хочу показать ей, что рождение ребенка не разрушит ее, не разрушит нас.

Хочу, чтобы она знала, что я сделал это не потому, что мой брат