Я промолчал. А что тут скажешь?

— Но для простых людей всё иначе, — продолжила она. — Для них необходимость вступать в брак почти никогда не была вопросом выбора. У нас ещё двести лет назад если молодые знали друг друга до брака, это уже считалось большой уступкой с родительской стороны. Выбор был ограничен небольшим количеством кандидатов, зачастую из одного поселения, максимум парочки, и одного социального слоя; время было ограничено тоже, причём для всех, женщин и мужчин. Брак был социальной обязанностью, спрятаться от которой выходило разве что у магов под крылышком… Ну, либо тем, кто был третьим-четвёртым сыном в семье. У остальных не было особенного выбора в этом вопросе. Это было неизбежно, как смерть. Или как судьба. Даже сейчас, после всех перемен последних столетий, наше понимание этих вещей изменилось не так сильно, как можно было бы ожидать… А теперь скажи мне, что делают люди с тем, что они не могут победить и чем не могут управлять?

— Они обожествляют это, — я уже понял, к чему она ведёт.

— Верно. Для всех юных людей (кто-то сказал бы, что больше для девушек, но по правде всё же для всех) брак был почти столь же неизбежен, как стихия. Идти против этого социального закона было всё равно, что ступать против ветра в шторм, когда дождь заливает глаза, молнии разрезают небо и лес позади уже горит. Общество всегда жестоко к тем, кто отрицает его законы, но в давние времена эта жестокость имела более непреодолимую форму… Брак был неизбежностью, шуткой судьбы, полным отсутствием выбора. И человеческому разуму, который по сути своей всё же весьма свободолюбивая птица, нужно было придумать какое-то оправдание всему этому. Некую магическую верификацию, которая говорит, что всё, что они делают, не зря. А потом кто-то как-то нашёл в древних текстах упоминание красной нити. Там говорилось, правда, что эта нить “связывает меня с моей погибелью”, но тот книгочтей был поэтом и трактовал погибель широко. Именно его стихи породили в нашем мире понимание алой нити судьбы как определения предназначенных друг другу возлюбленных. Родители не просто хотят продать тебя престарелому пердуну, как скотину, это нить судьбы! Ты не можешь жениться на служанке, вас не связывает нить судьбы! И всё в таком вот роде. Им просто хотелось видеть в этом нечто большее, чем обычное стечение обстоятельств. Тот, кого однажды поставят перед тобой твои родители или учителя — твоя судьба… Вот что такое алая нить судьбы в понимании людей. И они… Не совсем не правы. Любовь, если разобраться — такая же иллюзия, как и алая нить судьбы. Выдумка, призванная замаскировать неприглядную правду. Но судьба есть, равно как и учительская воля.

— Учительская воля?

— ..те нити судьбы, что могли бы быть связаны с волей моих родителей, порвались, когда я прошла магическую инициацию. Я свободна от судьбы, но не от человеческих слабостей и долгов. Моя наставница, с другой стороны… Она никогда не просила меня о многом, потому те просьбы, которые она всё же высказала, так важны для меня. И она попросила меня позаботиться о мальчике, который стал мужчиной, который стал драконом. Я ненавидела его, я злилась на него, я отрицала его — и я полюбила его. Так сильно и одержимо, как сама от себя не ожидаала.

Взгляд леди Шийни устремился в пространство.

— Это глупое чувство, я знаю. Но оно слишком глубоко, слишком въелось в плоть. Оно стало моим выбором, я даже сама не поняла, как… Мне подобным не положены нити, кроме тех, что стелятся у нас под ногами, и тех, что мы сами себе выбираем. И признаём или не признаём мы перед самими собой этот выбор, не столь уж важный вопрос… Ты — мастер алых нитей, Бонни. Ты видишь мою алую нить. Значит, ты знаешь, что я не могу принять твоё предложение.

Да, я видел, ладно? Но…

— Я мог бы порвать её. Это не невозможно.

— Нить, сотканную из моей воли и воли наставницы, судьбы и выбора, любви и ненависти… Это нечто хрупкое. Это нечто бесценное. Причиняет ли оно боль или нет, я не собираюсь её разрывать.

— Он тебя недостоин, — он просто очередной суперсильный герой своего мира, капризный драконий император, понятия не имеющий о подлинной ценности того, что ему было предложено. Эгоистичный, высокомерный и зацикленный на себе, как все герои…

— Кто бы там во что ни верил, мало что в этом мире на самом деле даётся по заслугам. И любви это тоже касается. Интересным местом были бы наши миры, если бы любовь в них доставалась только тем, кто этого заслуживает… С этим ничего не поделаешь, Бонни. Я — его любовь-судьба, даже если его самого стошнило бы от концепта. Мы ещё не магические спутники и, говоря откровенно, вряд ли когда-нибудь станем: у нас не те отношения. Но, чтобы выбрать кого-то иного, я должна порвать эту нить. Чего я делать не хочу. Ты знаешь, любовь, отвечают на неё или нет, слишком большая ценность для таких, как мы.

— Знаю, — ответ горчил на языке.

Этот дурацкий дракон не был её достоин. Шийни ведь не интересовало богатство или даже власть, по крайней мере, земная. Почему же из всех возможных вариантов она должна была выбрать именно его?

Ха. Быть может, просто потому что именно его подобных больше любят девушки.

А может быть, после всех моих махинаций с алыми нитями, эта ситуация — именно то, чего я заслуживаю.

Возможно, и то, и другое справедливо.

— Бонни… — она осторожно переплела наши пальцы, заглядывая мне в глаза. — Ты простишь меня?

Я встряхнул головой и вернул на лицо улыбку.

— Не за что прощать, — вполне честно ответил я. — Если я и выучился чему-то за то время, что занимаюсь этой дерьмовой работой, так это тому, что никто никого не обязан любить. Но Шийни… Если тебе когда-нибудь всё же надоест этот твой тупой самодовольный императрёнок, я буду здесь.

— Ты не обязан…

— Нет, не обязан. Но я хочу.

Она вздохнула, а потом прижалась к моему боку.

— ..Они подают чудное пряное вино.

— Воистину так.

Больше мы об этом не говорили.

**

— …Она не отвечает мне взаимностью, — ответил я. — По факту, она влюблена в другого.