— …а, точно! — Таран потянулся назад, просунул руку сквозь плотную ткань повозки, пошарил там и вытянул наружу мешок. Оттуда так вкусно и сильно запахло выпечкой, что нос резко перестал пытаться втянуть в себя слезы и начал втягивать запахи. Когда Таран развернул мешок, стало еще хуже. А мужчина тем временем схватил булку и разом откусил от нее половину. Глядя вперед, я только сжала зубы, клянясь, что никогда больше…

— О, а неплохие! На, оцени! Хотя бы кусни, — он вложил мне в руку булку, жадно поедая свою. — Короче, пообещал я ему пирожка. Пока ждал ответа, заодно спросил, почему мотыльки всегда летают к огню. Они глупые или жить не хотят? Из дерева молчок. Постоял я немного, ничего не произошло, ну и поплелся дальше… Все, думаю, конец. По следу я тогда не умел ходить. И тут из-за дерева выходит… Кто, думаешь?

Независимо держа в руках булку, я представила ситуацию. Заодно старалась не думать, насколько мягкая булка лежит в руке. А, та, будто назло аж впитывалась мне в руку. Сопротивлялась булке я, как могла, всей волей.

Кто может выйти из-за дерева в лесу?

— Дух? — хмуро предположила.

— Не! — Таран хохотнул, доедая свою булку и хватая следующую. — Вышел оттуда здоровенный кабан и посмотрел на меня, морду наклонил, копытом ударил и кинулся. Я — наутек!

Кабан — это опасно… Слушая, я не заметила, как откусила от булки. Свежая, сладкая… Откусила еще раз, чтобы добраться до начинки, и чуть не застонала: малиновая. Булочка неумолимо побеждала волю. Таран весело глянул на меня, и продолжил.

— Гнал, гнал он меня, и незаметно догнал до села. Потом отстал. Так я и вышел. Вот, до сих пор думаю, меня тот дух спас или просто случайность…

— Дух. — раздался из повозки ленивый голос Сокура. — Злой же. Он тебя кабаном и выгнал взашей. Сдался ты ему в лесу тухнуть.

Я тоже ставила на духа.

— Может и так, — Таран спокойно согласился.

— А пирожок? — спросила я, с чувством неясного сожаления доедая булочку.

— Что «пирожок»?

— Пирожок ты ему дал, который обещал?

— Нет… — Таран смущенно опустил глаза. — Мамка потом меня дальше двора никуда не пускала. Потом то, се, если я бывал в том лесу, то как-то без пирожков.

— Так жизнь под откос и покатилась, — с ехидцей прокомментировал сзади Сокур.

— Сейчас кто-то ногами пойдет, — беззлобно произнес Таран, выдавая мне следующую порцию.

На это из повозки больше никто ничего не сказал.

Меня победили три булочки. Воля окрепла только на четвертой, и от пятой я уже смогла твердо отказаться. Дорога бесконечной лентой вилась между деревьев.

— Так чего вы от меня хотите? Зачем вам я? При чем тут мой род?

Они ведь мне так и не сказали, а я была слишком расстроена, чтобы спрашивать. Таран чмокнул быку, который никак не хотел пройти мимо вкусного куста.

— Но! Ингей, пошел, пошел! Значит так… Дело простое, Полянка, честно. Ты должна будешь… О.

Из-за деревьев вылетел ворон и Таран резко замолчал. Большая черная птица неожиданно вылетела из леса, спикировала на нас и уже через несколько секунд обернувшийся Стэк шагал рядом с неспешно покачивающейся повозкой. Он был моложе, чем я сначала подумала, не особенно старше меня. Стройный, черноволосый, весь взъерошенный, и по-вороньи презрительно-хмурый. На груди в вырезе черной куртки качались какие-то цепочки. Я сильно не разглядывала, скорее отвела глаза. Рода Воронов я побаивалась, сторонилась. Страшные, черные, глазами зыркают и молчат, молчат вечно хмурыми ртами… Вот с Быками и Змеями все понятно, они как родные, а этот… Сейчас, когда Ворон шагал рядом, поблескивая нечитаемыми черными глазами, я на всякий случай отодвинулась поближе к Тарану и напряглась, стараясь убрать из головы все мысли, кроме пирожков.

— Заметил что? — Таран оборвал объяснение, переключаясь на Ворона.

— Через три поворота в кустах сидят. Сразу на четвертом тоже, — безэмоционально проговорил Стэк.

— Хех, — крякнул Таран. — Сколько?

— Голов десять.

— Ягоды перезрелой объелись, вот и заняли кусты, — подал голос Сокур и, по звуку, зевнул. — Слабы животами.

— Точно, — смешливо согласился Таран, придерживая поводья.

Наступила тишина, которую нарушал скрип повозки, шумное дыхание тягового быка и мое недоумение. Я только хлопала глазами — предположение насчет ягод казалось сомнительным.

— Вы что? А если это разбойники? — воскликнула очевидное. — Которые караулят тех, кто едет по дороге.

— Раз-бой-ни-ки? Не может быть! Как ты можешь так плохо думать о незнакомцах, добрая магиня? Ты ведь не знаешь! — Взлохмаченный Сокур вылез из повозки и повис с моей стороны. Беспечно стоя на подножке, он держался одной рукой за скамейку, говорил серьезно. — На дороге полно торговцев, добрых путешественников, собирателей…

— А как ты можешь не думать о разбойниках?! — возмутилась я. — Время ягод уже прошло!

Сощурившись, Сокур улыбнулся. А Стэк и вовсе рассмеялся, запрокинув голову.

Я с удивлением воззрилась на его веселый рот, в котором мелькнули белые зубы. Не знала, что Вороны могут смеяться. Мне казалось, что они рождаются сразу сердитыми и со сдвинутыми черными бровями.

— Давай проверим, Полянка, права ты или нет. — Таран мягко улыбнулся и отдал мне вожжи. — Веди. Посмотрим, нападут ли добрые собиратели на одинокую девицу.

Глава 7. Сюрприз

— Сиди, не дергайся. Ингей сам поедет. Мы зайдем с леса. Если не собиратели, подожмем, — проинструктировал меня Таран, спрыгнул на землю и что-то прошептал на ухо своему быку. Затем все исчезли — и Таран, и Сокур, и Стэк. Таран растаял между деревьев, Сокур просто исчез, я так и не поняла, куда; Стэк обратился птицей и улетел, только черный хвост мелькнул между сосен.

Оставшись одна, я растерянно чмокнула быку, но тот и без моей подсказки лениво потащился вперед, давя подсохшую грязь толстыми копытами.

Мой же пульс подскочил. Я некоторое время сидела напряженным столбом, но долго терпеть медлительной проходки быка не смогла. Да я каждую секунду ожидала нападения! А эти трое… Чего ждать от них, я не особенно понимала.

— Ап, Ингей! — я тряхнула вожжи, отдавая команду «вперед быстрее». Раз таранский бык приручен к упряжи, то должен знать и команды. Управляться с ездовыми быками было для меня не ново: