— Иди, читай свои книжки, книжная душа, — с улыбкой сказала знахарка. — Только окно не забудь закрыть, а то мошкара налетит — потом до утра их ловить будешь.

Я кивнула, слабо улыбнулась и, почти бегом взлетев по лестнице, скрылась в своей комнате, как воришка, сбежавшая с добычей. Мне не терпелось снова открыть книгу.

Стоило двери тихо захлопнуться, как я уже была на кровати, с пледом на плечах и книгой в руках. Листая знакомые страницы, я ощущала странное возбуждение. Чернила словно мерцали при свете лампы, строчки немного дрожали, как если бы их писали под действием магии — или сильных чувств.

Я читала долго, минуты превращались в часы. За окном сначала погасли последние отблески заката, а потом, почти незаметно, небо начало сереть. Сначала робко, как будто не решаясь разбудить мир, а потом всё смелее. Я вздрогнула, осознав, что провела в чтении всю ночь. Как в старые добрые времена, особенно летом, когда можно было спрятаться с книгой под одеялом и читать до самого рассвета, забыв про всё.

Но, несмотря на потраченное время, мне не удалось найти так много, как я надеялась. Анна, автор этих записей, была девушкой возвышенной и утончённой. Её слог был запутанным, а описания природы тянулись страницами — каждый лепесток, каждая травинка заслуживали отдельной поэмы. Это было… красиво, конечно. Но и невыносимо утомительно. Мне приходилось буквально продираться сквозь каждое предложение.

И всё же, когда я уже почти сдалась, ближе к концу книги, среди поэтических образов я наткнулась на то, что искала.

Хрустальные цветы.

Анна писала, что у каждого человека есть свой цветок, рожденный из души, сотканный из памяти и магии. У неё это был ирис — хрупкий, почти прозрачный. Он не только сиял — он звучал. Мелодия его лепестков была слышна лишь ей, когда она оставалась наедине с собой.

Они были у всех. Но у всех — разные. И каждый отражал не просто характер, а суть. Сокровенную глубину души.

В попытке вспомнить, что вообще символизируют ирис и роза, я на мгновение застыла, словно ответ мог всплыть в тишине. Цветы… Как же я их не понимала. Все они казались мне одинаково прекрасными — зачем запоминать названия, если можно просто восхищаться? Теперь же меня до дрожи разбирало любопытство — что же значат эти цветы? Казалось, ответ был где-то рядом, на самом краю сознания, но сколько бы я ни пыталась вспомнить хоть что-то — в голове была пустота

Я тяжело вздохнула, искренне сожалея, что раньше так легкомысленно относилась к ним. Кто бы знал, что однажды это окажется важнее школьной алгебры. Отбросив сожаления, я заставила себя сосредоточиться и снова углубилась в чтение.

В книге был описан ритуал — странный, почти сказочный, — с помощью которого хрустальные цветы можно было превратить в амулеты. Не просто украшения, а живые проводники, способные направлять и подсказывать путь. Каждый цветок — отдельный талисман, откликающийся на душу того, кто его носит.

Способ был до смешного простым: на рассвете, когда первые лучи солнца только пробиваются сквозь листву, нужно было отправиться в лес и «напитать» цветы его светом. Энергия солнца на рассвете, как писала Анна, «разбудит цветок и пробудит его суть». Всё это казалось до смешного нелепым. Но вдруг… а если именно в этом и скрыта истина?

Я перевела взгляд на окно. Небо уже начинало светлеть, окрашиваясь в нежные персиковые тона. Рассвет. Прямо сейчас.

Сердце забилось сильнее — то ли от страха, то ли от предвкушения. А вдруг это правда? Вдруг этот мир, в который я попала, действительно работает по таким законам?

— Ладно, — прошептала я себе, сжимая в руке хрустальный букет. — Проверим твою сказку.

Тихо спустившись по лестнице, я выскользнула за дверь. Утро встретило меня прохладным, немного влажным воздухом.

Я надеялась, что Марта ещё спит и не заметит моего исчезновения. Объяснять, куда и зачем я пошла в такую рань, было бы… мягко говоря, затруднительно.

Но отступать было поздно.

С этими мыслями я добралась до кромки леса. Деревья там стояли высокие и молчаливые, словно древние стражи, пропитанные старой магией. Лес не пугал — наоборот, он звал. Манил своей тишиной, своей тайной, своим дыханием.

Я остановилась на мгновение, затаила дыхание, чтобы не спугнуть эту утреннюю магию, и шагнула вперёд.

Глава 11

Амулеты

Стоило мне войти в лес, как вся решимость, накопленная по пути, начала таять. Я растерялась почти сразу — понятия не имела, куда идти дальше. В книге всё было описано чересчур абстрактно, словно Анна сама не до конца понимала, что происходило с ней тогда. Никаких указаний, никаких координат — только тонкие намёки, обрывки ощущений и образов.

Помедлив, я попыталась включить здравый смысл. Раз уж цветы нужно было напитать солнечной энергией, прятать их в тени высоких елей точно не имело смысла. Гораздо логичнее было найти какое-нибудь открытое место, вроде поляны, где солнце без преград пробивается сквозь листву и добирается до каждого лепестка. Там, под прямыми лучами, у них был бы шанс впитать в себя максимум магии нового дня.

Я двинулась дальше по тропинке, осторожно ступая по мягкой земле, усыпанной листьями и влажным мхом. Лес казался другим. Совсем не таким, каким он был, когда я впервые очутилась здесь — тогда лес дышал древней, глубинной магией, был полон тайны и ощущался почти как живая сущность. Сейчас же всё изменилось. Он стал проще, мягче, ближе. Ушло то сокровенное напряжение, и на смену ему пришла тёплая, почти домашняя тишина. Напоминал мне лес у бабушки в деревне, куда мы ездили летом: легкий шум листвы, блики света меж ветвей и ни с чем не сравнимый аромат.

Немного углубившись в чащу, я вышла на поляну.

Зрелище было таким, что дыхание перехватило. Передо мной раскинулась просторная, залитая мягким светом полянка. Трава нежно колыхалась от утреннего ветерка, а цветы — десятки, нет, сотни — разных форм и оттенков, покрывали землю живым ковром.

Я медленно подошла к одинокому пеньку среди этого цветочного моря, села и затихла, будто боялась нарушить волшебство момента. Внутри всё ещё боролись две стороны: одна — разумная, скептичная, настойчиво твердившая, что вся эта затея с «солнечной подпиткой» хрустальных цветов — не более чем красивая сказка. А другая — тихая, интуитивная — верила. Верила по-настоящему, без объяснений. Потому что если я уже попала в магический мир,