В любом случае пахнет однозначно получше Розиной стряпни. Крупа разваривается и служит отличным вкусовым фоном для яркой моркови. Внешне суп тоже выглядит вполне себе аппетитно: прозрачный бульон с яркими овощами, схватившимся белком и золотистыми зернами. Не шедевр, но сойдет. Нахожу четыре более-менее приличные миски и наполняю их горячим супом. Иду наверх и зову мужчин и Бетти обедать, по пути проверяю Розу. Она крепко спит. Оставляю ей порцию на дне кастрюли в горячем очаге. Сервирую стол у окна в зале.

Вскоре слышу скрип и стон ступенек — Бетти, Джейкоб и Виктор спускаются в зал. Увидев накрытый стол, застывают в нерешительности. Приходится повторить приглашение:

— Прошу отобедать. Рассаживайтесь, угощайтесь.

Пока они пробуют, с напряжением жду вердикта. А вдруг вкусы, к которым привыкли в моем мире, слишком необычны для местных? Что они скажут?

Ловлю себя на мысли, что точно так же ожидала вердикта от мужа, которого откровенно баловала всякими изысками. Думала, он оценит… Как же я ошибалась! Но готовить я люблю и умею. По крайней мере, коллегам и друзьям нравилось. Может, хоть тут мое умение пригодится?

Слежу за каждым движением работников. Бетти набирает ложку, с подозрением смотрит на содержимое, а затем решительно отправляет в рот.

Затаив дыхание слежу за реакцией. Бетти вдруг меняется в лице, краснеет, ее глаза наполняются слезами. Внутри всё обрывается. Неужели так плохо?

10

Бетти с огромным трудом сглатывает суп, вытирает слезы внутренней стороной запястья, а потом, приоткрыв рот, машет ладонью перед лицом, точно остужая язык.

— Божественно, госпожа, но дьявольски горячо! — выпаливает чуть придя в себя, хотя щеки все еще пылают.

Я не могу удержаться от лёгкой улыбки. Настроение слабо, но неуклонно улучшается.

— Подожди, пока горячее, Бетти, — произношу увещевательным тоном.

Видимо, она привыкла, что во дворце еда успевает остыть, пока её доставляют от кухни до столовой. Это дома все с пылу с жару и надо есть аккуратнее.

— Хочешь, подую? — с игривым выражением лица спрашивает Джейкоб, сидящий напротив.

Бетти краснеет ещё гуще и кидает на него короткий взгляд, но потом её лицо трогает смущенная улыбка, а глаза искрятся задорным интересом.

— Я сама подую, Джейкоб! — отвечает она, поглядывая на него украдкой. — Направь свои таланты на что-нибудь другое.

Она кокетливо морщит носик, и я отчетливо вижу её симпатию к нашему суровому крепышу.

— Только попроси, красавица, — мурлычет в ответ Джейкоб.

— Ну все, хватит шуток, — говорю я с улыбкой. — Ешьте оба.

Виктор молча наблюдает за происходящим за столом и принимается есть, когда от супа перестает валить густой пар. Где-то в душе все ещё копошится неуверенность, что моя стряпня будет принята в этом мире. Бетти же могла сказать что угодно… Я сосредоточенно смотрю в тарелку, однако украдкой поглядываю за реакцией смотрителя.

— Бетти сказала правду, госпожа, — Виктор проглатывает первую ложку, и, кажется, у него на лице разглаживается пара морщин. — Дивное кушанье!

Тарелки неуклонно пустеют, Бетти вскакивает из-за стола и собирает пустую посуду.

— Я ополосну посуду, госпожа, — воркует она, а сама снова украдкой стреляет глазками в Джейкоба.

Кажется, он ей настолько нравится, что её до жути смущает сидеть с ним за одним столом. Бедняжка. В нашем мире всё было бы проще, а тут приходится изображать целомудренность.

— Где здесь источники воды? Откуда вы её берете? — спрашиваю у Виктора, полагая, что ещё есть время сходить осмотреться. — Колодцы, источники?

Виктор смеряет меня удивленным взглядом, но все же отвечает:

— Простите, госпожа, уже поздновато для прогулок даже по деревне, — произносит сдержанно. — Фонарей нет, не ровен час ногу сломаете на здешних кривых дорогах. Могу завтра показать, как будет светло.

Я выглядываю в окно. На деревню опустилась такая темень, что не видно строения напротив.

— Ладно, — говорю я с легким вздохом. — Тогда нужно идти спать. Следует выспаться перед завтрашним днем.

Мужчины соглашаются. Я иду на кухню и выливаю остатки ещё горячего супа в чистую миску. Вручаю её Виктору со словами, чтобы накормил жену. Он кивает, и они с Джейкобом уходят наверх.

Я возвращаюсь на кухню и немного помогаю Бетти с уборкой, потом мы поднимаемся к себе в комнату.

Свет луны из окна высвечивает на подоконнике огарок свечи и старинное кресало. Если бы не редактировала историческую статью о способах разведения огня, не узнала бы!

Я зажигаю свечу, но быстро понимаю, что надолго света нам не хватит, так что даже не почитать перед сном.

— Давай обживём эту комнату как можем, пока есть свет, — предлагаю Бетти, и она соглашается, хотя по ней видно, что едва держится на ногах. Как и я.

Мы перебираем наш скромный скарб, и я нахожу старинный кожаный кисет с чем-то тяжелым внутри. Высыпаю на руку — несколько золотых монет и горсть медных.

— Вот это сюрприз, — шучу я, улыбаясь. — Не думала, что я настолько богата!

Бетти хихикает, но её улыбка кажется немного робкой, скорее от облегчения, чем от настоящего смеха.

— Это ваши деньги, я положила в сундук ещё в замке, пока мы собирали вещи, — поясняет она. — Сходить вниз за лоханью и водой, госпожа? Мыться будете?

Представляю, как это будет, и понимаю, что не способна на такой подвиг. Да и в комнате не сказать что жарко. Радует, что у Розы оказались в наличии одеяла! Предчувствую, с каким скрежетом заставлю себя раздеться, чтобы влезть в ночную рубашку.

— Нет, Бетти, я слишком устала, — отвечаю я. — Устроим банный день в другой раз.

— Как прикажете, госпожа, — соглашается Бетти.

Я оглядываю комнату, отмечая её простоту и убогость, но от того, что мы вдвоем в этой комнате, становится легче. Вдвоем как-то проще справляться с этими тяжелыми условиями.

Бетти помогает мне раздеться догола, и мне сразу становится до жути холодно. Служанка передает длинную в пол хламиду из тонкой хлопковой ткани, которую я поспешно напяливаю и с болью смотрю на настуженную постель. Мне придется туда лечь и попытаться согреться. Но сначала я помогаю Бетти переодеться ко сну. Все-таки здешняя мода как нарочно заставляет тебя кооперироваться с подружкой.

Мы забираемся под тяжелые, пропахшие сыростью одеяла, и я желаю Бетти спокойной ночи, хотя у